– Обвинять тебя? Но зачем мне это? Я даже почти не знаком с тобой, безумный мальчишка. Да, я пригласил тебя в свой дом, так как, уважая твоего отца, который был моим другом, хотел помочь и его сыну. Ты же отплатил мне черной неблагодарностью за мое радушие и гостеприимство. Признайся нам честно, – и это облегчит твою участь, – тебя подкупили, или ты по собственному желанию решил напасть на меня?

– Я повторяю, я не нападал на тебя. – проговорил молодой человек. —Ты предложил мне развестись с женой, а, когда я отказался, ты поклялся уничтожить меня и придумал эту клевету.

При этих словах Аврелия испуганно вскрикнула, Корнелия закрыла лицо руками, а весталки возмущенно зашептались.

– Подождите, священные жрицы, – сказал Сулла, – юноша не рассказал вам, почему я сделал ему такое предложение. В дружеской беседе я заметил Юлию, что при его состоянии здоровья и рассудка, было бы лучше, если бы он отпустил прекрасную Корнелию, дабы она смогла обрести семейное счастье с каким-нибудь другим человеком.

– Ты грязная свинья, – закричал Юлий, – и я жалею, что тогда действительно не убил тебя!

– Ну вот, вы видите, – развел руками Сулла, – он опять угрожает мне.

– Зачем ты оскорбляешь моего мужа? – звонко проговорила Корнелия. Она подошла к диктатору. – Оставь Юлия в покое. Ты ненавидел моего отца, потому что он отказал тебе, когда ты пришел просить моей руки. Мой отец знал твою подлую натуру, не я, но мои богатства тебе были нужны.

– Я любил тебя и продолжаю любить, прекраснейшая Корнелия, – Сулла притворно прижал руку к сердцу, – но Цинна, по каким-то своим мыслям, отверг мое предложение, приписав мне корыстные намерения.

Весталки вновь возмущенно зашептались.

– Священные девы! Вы, собравшиеся здесь, свободные жители Рима, кто скажет, что плохого в любви? – наступал Сулла.

– Но не к чужой жене, – усмехнулась Руфия, глава весталок даже не приподнялась со своего места.

– Увы, это мой грех, я так и не разлюбил Корнелию, хоть она и вышла замуж, – вздохнул Сулла. – И потому мне особенно горько наблюдать за ее несчастливым браком.

– Ты ошибаешься, диктатор, мы очень счастливы с мужем, – сказала Корнелия. Она взяла Юлия за руку. – Свободные граждане Рима, и вы, великие жрицы, я свидетельствую перед богами и вами, что мой брак с благородным Гаем Юлием Цезарем очень счастливый, мы искренне любим друг друга, верны священным законам супружества, и наши чувства не угаснут и через года.

Юлий шагнул вперед, не выпуская руки жены.

– И я подтверждаю слова моей обожаемой супруги, – сказал он, – и кто посягнет на наше семейное счастье, – преступник перед богами и людьми.

Весталки одобрительно закивали головами, Юлий бросил быстрый взгляд на Коссуцию, девушка сидела прямая и холодная, как и подобает жрице Весты, но молодой человек заметил, что она глазами указывает на Суллу. Юлий понял, что битва еще не закончилась, и диктатор не исчерпал весь запас подлостей.

– Все слышали, что эта уважаемая госпожа говорит нам о своем супружеском счастье, но я не вижу его, как, уверен, не видите и все вы. Разве счастье и цель брака – не рождение и воспитание детей? Но у Гая Юлия Цезаря до сих пор нет наследников, а ведь он уже три года женат.

– Боги не посылают мне ребенка, – тихо проговорила Корнелия.

– Нет, прекрасная госпожа, ты просто защищаешь своего, так называемого, мужа, – со злорадством проговорил Сулла. – А ты ведь знаешь, что Гай Юлий Цезарь не способен к супружеской жизни. Он же безумец!

Теперь ропот удивления пробежал по залу. Даже невозмутимая ироничная Руфия с любопытством посмотрела на диктатора. Юлий побледнел и сжал кулаки, чувствуя свое полное бессилие перед властью этого человека, Аврелия испуганно застыла, не зная, что возразить на такое чудовищное и бесстыдное обвинение, глаза Корнелии затуманили слезы, весталки ждали продолжения речи диктатора. Сулла заговорил: