– Доктор, ответь, это твой телефон! – услышал я голос Арсения в правом ухе. И проснулся.
Точно, это мой телефон звонил! Пока я доставал его из кармана он перестал играть, но тут же пришло смс. Жена беспокоилась, жив ли я, ел что-нибудь, и не пора ли ехать домой? И напоминала, что вчера я дежурил.
Я потёр глаза, потряс головой и набрал ответное смс. А Арсений с Громовым, тем временем, сумели договориться и направились к выходу. Арсений на мгновение задержался и что-то сообщил Олегу, который уже перебрался с пола на кресло. Громов буркнул что-то вроде «до свидания» и потопал на лестницу.
Глава 5
Когда внутренние часы сбиваются, да ещё и не высыпаешься, например, на дежурстве в реанимации, то понять, сколько времени в настоящий момент, практически невозможно. Вот и сейчас, было не больше восьми вечера, а мне казалось, что уже около полуночи! Мы стояли на улице у машины Громова.
– Зря я тебя послушался и оставил эту парочку на свободе, – ворчал Михалыч на Арсения.
– Вот увидишь, что я был прав, – пожимал тот плечами. – Ты закинь нас сейчас ко мне…
– Нас? – поинтересовался я. – Я, вообще-то, домой собираюсь!
– Э-э, – развернулся ко мне Арсений и неожиданно стал подмигивать, причём, так, чтобы Громов ничего не заметил, – Вадим, ты мне только поможешь коробки до квартиры дотащить! И всё, поедешь домой!
Я, не понимая его ужимок и жестов, лишь кивнул головой. Вот так и получилось, что Громов высадил нас вместе с кучей коробок около дома Арсения и был таков.
– Ну, – обратился я к напарнику, когда мы остались вдвоём, – чего ты мигал, как будто у тебя нервный тик?
– Поможешь? – вместо ответа поинтересовался Арсений, обводя широким жестом кучу картонных коробок. Мы уже стояли в парадной, на первом этаже, около закрашенного зелёной краской большого красивого камина.
Лифт, разумеется, не работал, и нам пришлось сделать по две ходки каждому. А если учесть, что Арсений живет на шестом этаже очень старого дома, то сами представляете моё состояние…
Прихожая у Строганова в квартире большая, с окном во двор. Её хозяин стоял посреди прихожей, скрестив руки на груди, а я сидел на подоконнике, уставившись в это окно, за которым была сплошная тьма.
– У меня есть несколько бутербродов, – вдруг заговорил Строганов, – чай, кофе, коньяк, виски…
– Чего ты хочешь? – напрямую спросил я этого дипломата. Если бы я оценивал свою усталость в килограммах, то триста, а то и четыреста килограммов сейчас придавливали меня к подоконнику.
– Чтобы ты восстановил свои силы, – ответил он.
– Это невозможно, – отреагировал я. – Дальше!
– Дальше, мы вернёмся на квартиру к Игорю…
Я решил, что ослышался.
– Что?!
– Да-да! Мы перекусим, ты отдохнешь, и мы возвращаемся к…
– На фига?! – не слишком литературно поинтересовался я. Меня так поразила его идея, что я на мгновение забыл про усталость.
– А ты слышал, что сказала Ирина? – энергично стал отвечать Строганов. – Что она была в шоке? Когда умерла её бабушка, она была в шоке! Почему?
– О, Господи! Строганов! Когда умирают близкие люди… – я даже вскочил с подоконника.
– Вот именно! – не дал он мне договорить. – Когда умирают близкие, люди в печали! В горе! Но не в шоке! Уж кому, как ни тебе об этом знать! – язвительно добавил он. – А старенькая бабушка…
– Ну, может, ты и прав, но…
– Она не истерик, что же ввергло её в шок? Просто смерть? Да ничуть! Здесь есть какая-то тайна и, возможно, она связана с убийством Игоря или ещё с чёрт знает чем, – закончил этот психолог-детектив.
– А почему ты уговорил Громова уехать и не брать в расчёт этих «друзей»?
– Чтобы он не путался под ногами, – несколько цинично ответил Арсений.