А теперь он сам стал Хранителем Книг, и нет рядом дяди, который мог бы его научить. Ему нужно было спасать книги, хотя нужно было спасать страну, ведь вражеское кольцо сжималось вокруг Газнауи. Они уже потеряли Газну и Забулистан, и им пришлось бежать в Лахор, их последний оплот.

…..

О существовании Дома Мысли46 Газны знали не все. Это было сокровенное сооружение, скрытое от посторонних глаз. Простым жителям было необязательно знать о нем, но Дала Ар давно знал, что это величественное здание, находящееся в южной части47, было тем самым Домом, о котором ходят легенды. Говорили, что внутри книгохранилища живут древние старцы, которым по тысяче лет. И они никогда не выходят наружу, так как от солнечного света могут мигом рассыпаться в прах.

Сама арка была отгорожена от хисара48 высокими стенами, а на входе, у ворот стоял грозный караул, который никого не пропускал внутрь. Дала Ару можно было дозволено входить во дворец, ведь он считался другом падишаха. Но сам Дом Мысли оставался запретным и для него. И лишь во время прогулки с правителем по аллеям дворцового двора. Дала Ар украдкой издалека видел таинственную китапхану, спрятанную в глубине Сада Поэтов. Он не был писарем, лекарем книг или поэтом, которые могли попасть в заветное здание. Он всего лишь простой сотник, живший в рабаде49. Пусть он даже друг правителя, но никакого права у него не было входить в это ставшее сакральным книгохранилище.

Дала Ар давно не держал книг и даже представить не мог, что когда-нибудь может войти в этот Дом Мысли, в котором скрыты многие тайны мира. Он был счастлив уже тем, что султан оказывал ему честь своим вниманием. И пусть правитель считает, что он должник Ара, но ведь тысячи воинов хотели бы оказаться на его месте. И хотели бы быть рядом с правителем во время его вечерней прогулки, чтобы быть готовым в любой момент отдать свою жизнь. Разве это не высшая награда для воина?

Но Дала Ар даже не мог мечтать, что правитель может ему доверить самое сокровенное дома Газнауи – книги. И после того вечера возле мечети Газны, Дала Ара не сомкнул глаз до самого утра. Впервые за долгое время он испытал волнение. Даже перед большими сражениями у него не было такого беспокойства, как после предложения падишаха. И словно не было многих лет воинской жизни, он вновь окунулся в ощущение книжного трепета и благоговения, которое оставил там, на своем шестнадцатом году жизни джендского переписчика.

Наутро, как только пропели первые петухи, Дала Ар вскочил со своего ложа и быстрыми шагами направился в сторону Дома Мысли. Показав караулу печать Хранителя, он прошел мимо них и в смятении медленно стал подходить к зданию. Он походил перед входом, словно пытался найти точку силы и уверенности, с которой ему будет бестрепетно зайти внутрь. Но волнение не проходило. Книгохранилище величественно высилось среди деревьев, позволяя солнцу играть бликами на позолоченных дверях своих.

Обреченно вздохнув. Дала Ар бережно взялся за ручку и осторожно открыл дверь. Его затвердевшее в битвах сердце стало мягким и трепетно билось, словно испуганная лань. Тело, привыкшее к суровым походам и грубой казарменной жизни, внезапно охватила мелкая дрожь. Задержав дыхание, он сделал первый шаг в прохладную темноту здания, и на него пахнуло ароматом до боли знакомых, но давно забытых запахов пергамента и высохших красок. О Всевышний, дай мне сил выдержать это волнение!

Перед ним предстал огромный зал, увенчанный величественными сводами и арками с красивой резьбой. Зал был в несколько раз больше его, джендской библиотеки. Вдоль высоких стен с живописным орнаментом почти до самого купольного потолка тянулись овальные, слегка округленные книжные полки, уставленные книгами, рукописями и свитками.