Некий казахский «зендан» больше смахивал на передаваемый из поколения в поколение перештопанный шатер беженцев цыган. Почти на полу, ну, типа того, где-то около, на низеньких приземленных, словно их воображение, скамеечках, скрестив ноги, расположились вонючие аксакалы в халатах «от Саида». Иногда бомжи у Казанского вокзала выглядят благообразнее. Ну, не будем! Не все они плохие парни.

– Здесь нет водки, – вынес вердикт Чика. – Они чай с пиал хуячат.

– Ага, зеленый.

– Ну, нам нужен алкоголь…

Молодого казахского мачо родители назвали Ракатом. Как раз он и являлся исключением из правил. Аккуратно одет, гладко выбрит. Его светлые отутюженные штаны белым радикальным пятном отсвечивали от серой действительности местных степей.

Алкоголя раздобыть не удалось, но любезный Рома, он же Рокот, рассказал, где возможно приобрести качественного гашиша и Чуйской «Зе Бест» анаши.

– А еще у нас есть русские женщины.

– Это ты о проститутках? – загорелся Некрас.

– Да, да.

– Сможешь решить?

– Говно вопрос.

Вопрос действительно оказался говно. Кстати, профуры тоже. Их привезли на темно-синем (цвета мокрой изоленты) Москвиче-2140. Он махал рихтованным железом и надрывно визжал ремнем генератора. За рулем сидел метис – «казарус». Водитель, евнух и сутенер в одном флаконе, по совместительству хранитель продажных тел. Наложниц было много, как апельсинов во Флориде. Они брикетом утрамбовались в салоне и испуганно моргали точками бесцветных глаз.

– Выбирайте, – гордо бросил Рокот. – Цена – почасовая!

Час с русской красавицей казахстанского толка, как пол ящика «Московской» по спекулятивной цене, плюс стаканчик, три плавленых сырка и три бутылки дефицитного «Байкала».

– Не кисло. Вы их, что, напрямую с тверской доставляете, – наморщил лоб Боря.

– Не вижу достойных, секонд хенд просроченный.

– Есть местные.

– Не надо, оставь вон ту, мелированную, смуглую большеротую…

– И эту с грудями! – дополнил Чика.

Рокот жестом «Бодхисатвы» (помогающий людям. Буддийский миф) пригласил грешниц пройти в шатер.

– Мы их на сутки вцепим, – сказал Макс.

– Покуражимся.

– Хорошо, значит, сутки, – рулевой метис бросил опытный взгляд на хронометр своих командирских часов, и, что-то прикинув, вынес, просчитав при этом как за 24 часа:

– Сейчас у нас 7 часов.

– А у нас девятнадцать.

– Ну, да! Конечно. Значит семь вечера. Завтра с семи до восьми утра я заеду за ними.

– Это у вас такие сутки?

– А у вас разве нет? – искренне не понял сутенер.

– Что ты втыкаешь, гоблин! Барбосов в нас узрел. Филки верни за 13 часов и приходи утром. Математик – не ебаться.

– В натуре, редкий антиквар. По зеленому горбатого лепит.

Но не русский действительно не мог разобрать причин волнения. И даже попытался забраться за пояс и достать кривой нож. Рокот первым понял, что происходит в голове у его соплеменника. Когда до сутера все же дошло решение высшего математического уравнения, он растерянно улыбнулся, наслюнил грязный указательный палец и, отсчитав, вернул лишние деньги.

– На самом деле, на хуя эти бляди нам на целые сутки?!

С кайфом Рокот не обманул. Забили три папиросы чуйкой и крополями гашиша. Казахский гид сказал, что это слишком убойная вещь, и возможно они погорячились.

– Ладно, укуримся в хлам, – смело парировал Некрас.

Отдельный косяк заделали жрицам любви.

– Взрывай, чего ждешь?

Аромат далеких иллюзий вонзился в ноздри присутствующих, седым облаком повис под потолком шатра. Когда ему надоедало висеть, он ломался и тяжелыми кусками тяжело падал на тюбетейку Рокота.

Все дружно попали уже на косяк, накрыло, как КамАЗ брезентом и перло, что тот паровоз.