Лёня, пока я вдохновенно несла чушь, незаметно подобрался ко мне и нагло приобнял вновь, причём на этот раз за талию, что совершенно мне не понравилось.

- И поцелуй её, - попросила я, едва ощутила руку Сыроежкина.

- Это ещё зачем? - подозрительно спросил Лёня. - Ты прикалываешься? Или проверяешь?

- Блин, Сыроежкин! - возмутилась я. - Тебе сложно, что ли? Это же будет ужин благодарности! И поцелуй благодарности! Знаешь, как ей будет приятно получить поцелуй от любимого парня, даже если вам и не быть вместе...

- Бред какой-то... Может, ты права, и после аварии у тебя ещё не всё норм с головой?

Я вздохнула. Он прав. Я перегибаю. Какой поцелуй! Какая Ира! Это всё не мои идеи, а идеи Майского, и я зачем-то хочу воплотить их...

- Ладно, давай просто ресторан. Без поцелуя.

- Давай, - пожал плечами Лёня. - Хотя, что мне с ней делать в ресторане?

- Жрать, Лёнь. И благодарить. И объяснить, что у тебя есть я. Иначе от ревности озверею. Видишь, уже про поцелуй сморозила. От ревности. Ну, думаю, ты поцелуешь её, и всё, больше на неё точно не посмотришь. Ну, как вот Майский этот: поцеловал меня сразу, и отвратителен мне стал навсегда. Потому что "не твой" человек целуется всегда мерзко. Понимаешь?

Подумав, Сыроежкин кивнул, и я похлопала его по плечу, даже не подозревая, в какие логические цепочки выстроится у него посаженная мной мысль.

Лёнька остановился, и я не заподозрила в этом ничего опасного, и тоже замерла, шагнув к каменным перилам и облокотившись на них. Глядя на воду, подумала о том, что всё правильно. Раз не получается проверить или опровергнуть то, что говорил мне Майский о нас, надо попробовать понять, врал ли он про Лёню и Иру. Тем более, что пока не очень получается считать Сыроежкина моим парнем…

Нет-нет, я пока не прогнала совсем эту мысль, но решила дать себе время… надеясь, что за это время как раз Лёня найдёт себе кого-нибудь другого.

- Дарин… - шёпотом обратился он ко мне, и я инстинктивно повернулась к парню, встречаясь с ним нос к носу.

А дальше Сыроежкин действовал так быстро, что я не успела ничего предпринять: Лёнька наклонился ко мне и бессовестно поцеловал.

Моему возмущению не было предела! Но в первый миг я не совсем поняла это, и, хоть на поцелуй и не ответила, но не прервала его, растерянно моргая и не веря в происходящее.

- Э! Ты чего это? – отпихивая Лёньку, смогла, наконец, возмутиться я. -  Не надо на мне тренироваться! Вон, на Ире тренируйся!

Сыроежкин же проигнорировал мой совет и спросил с надеждой:

- Ну что, Дарин, твой я человек?

«Мой ты человек, к сожалению, и фиг тебя кому так просто сплавишь», - мысленно вздохнула я, но ответила совсем другое:

- Лёнь… Вот правда, и так всего навалилось. Ты можешь не торопить меня, а? – спросила так искренне, как и хотела.

И не соврала. Действительно не знаю, возможно ли у нас что-то большее, чем уже есть. По всем моим чувствам – нет, совершенно невозможно! Но, с другой стороны, Лёнька объективно лучше многих парней, и, хоть я и мечтала встретить не такого, как Лёнька, стоило признать, что Сыроежкин – не такой уж плохой вариант.

- Хорошо, - тепло улыбнулся друг. – Извини. И да, с Ирой я встречусь. Но целовать точно не буду – это как-то неправильно…

Он взял меня за руку, и пришлось простить ему это, поскольку я была рада, что он не рассердился и не обиделся на прерванный поцелуй.

Мы остались молча стоять у реки, и я пыталась понять, что почувствовала от поцелуя… И приходилось признать, что я не ощутила ничего… Ни того омерзения, что с Майским, ни того восторга, который должна испытать от поцелуя любимого… Ни-че-го. Только впоследствии некое смутное чувство вины, к которому я давно привыкла в общении с Лёнькой: мне всегда было немного неудобно, что ему нет выхода из френдзоны.