…Сегодня совсем по-другому в ВГБИЛ. Всю эту неделю (после примирения со Светланой) я занимался с ней любовью, и вот сейчас во всем теле слабость, и совсем не тянет на пищу «духовную». Странно и то, что меня все-таки тянет «домой» (т.е. к Светлане), хоть я и чувствую там себя очень неуютно. Какое-то нездоровое любопытство одолевает меня, в голове вертится один и тот же вопрос: «а как там, чем занимаются?». Что это: скука сытого человека? Боязнь тишины?

…Вроде немного времени прошло с моей последней записи, а как будто целую жизнь отмахал. Столько всего пережито. Всё началось в позапрошлую субботу, 12 декабря. А может быть, и раньше. Всё копилось, откладывалось, … В ту субботу мы поехали со Светланой в гости к её знакомым. День был неудачный. С самого утра Светлана ходила хмурая, безразличная ко всему, и ко мне, в частности: накануне я её сильно обидел. Произошло это как-то нечаянно – чёрт меня дёрнул за язык. Вот так беда и приходит: подкрадывается неслышно и бьёт из-за угла. Я тогда ляпнул ей что-то не по делу, какую-то глупость спорол (очередную), сказав ей, что, мол, тёмная она женщина и не в Москве ей жить, а где-нибудь в глуши, ну, хотя бы в её родной Хохловке (под Пермью). Зачем сказал, сам не знаю. Просто, вертелось на языке. А ведь, действительно, не городская она, по натуре. Что-то есть в ней дикое, вольное, не сломленное городской машиной. Она же поняла это по-своему. Как оскорбление.

…Вот, сейчас, сижу в спальне, один. Лиза спит, Вадим с бабкой в большой комнате: я туда носа не показываю. Иногда захожу, правда, за книгой или вслед за Лизой, посижу молча. Вадим в это время усиленно книгу читает, а как выйду, слышу, как он тотчас окно открывает, «чтоб мой дух сразу выветрить». Сегодня у меня особый праздник: Максимка прислал открытку: поздравил с новым Годом, и свои фото вложил. Обратный адрес не свой, а моих родителей написал.

Так вот, тогда, под воскресение и случилось это. Не выдержал я, сорвался. В гостях было неуютно. Светлана сидела безучастная ко всему. Ну, выпил я, но не сильно. Всё помню. Помню, как танцевал с хозяйкой, цыганистого вида женщиной с черными, как смоль, волосами, и ещё с одной – худенькой, маленькой, стройной блондинкой в джинсах (которая показалась мне такой уютной по сравнению с возвышающейся надо мной Светланой). Наконец, стали собираться домой. Тут я закапризничал, «проявил характер». Они прошли вперёд без меня, и это показалось мне оскорбительным. Почему без меня! Почему я вечно у Светланы в хвосте! Поехал с ними на лифте, а потом, выпустив их, а сам нырнул назад в лифт и поехал наверх! Зачем? Сам не знаю. Вниз съезжал с мужем хозяйки. Потом шли с ним морозной ночью и болтали так, ни о чём, чтоб развеяться. И вот, уже автобусная остановка, вот и автобус подошёл, Светлана рванулась вперёд и сразу на сиденье. Я – за ней. Тут – первая (и основная, хоть и пустяковая) размолвка: достаю пятак, а больше денег нет. Есть, правда, пятнашка, но надо ещё на метро. Вижу её гневное лицо, делать мне нечего, и я бросаю копейку под ее презрительные взгляды и отрываю ещё один билет. Ну, не глупо ли! В такие моменты, все мои поступки сотканы из глупостей! Увидев в её глазах презрение, побрёл куда-нибудь подальше, только бы не с ней. Вмиг взметнулась застарелая обида: не ценит, я – такой-сякой, благодетель, а она… В общем, обидели ребёнка! Ушёл в другой конец автобуса, сижу, жду. Я, ведь, в таких случаях всегда жду: ведь, должна же она понять, и сама сделать первый шаг навстречу (только не она!). Автобус катит, она в одном конце, у кабины, я – в другом, у заднего входа, спиной друг к другу. Так и выходим, каждый сам по себе. А я всё жду, авось подойдёт. Не идёт, а злость меня так и распирает.