Уже месяц новоиспечённый врач трудилась участковым педиатром. Маняшу в детский садик устроили. Она легко приняла смену образа жизни, но через несколько дней заболела. Поэтому из четырёх недель молодая мамаша проработала всего две с половиной. Успокаивала себя тем, что нужно потерпеть каких-нибудь пять месяцев: снова была беременной.

С первого дня её оформили на полторы ставки. Ирина пыталась было возражать, что у неё маленький ребёнок, ждёт второго. Но заведующая поликлиникой сразу твёрдо и решительно пресекла желание спорить на эту тему:

– А кто будет твой участок обслуживать, когда на больничный пойдёшь или в декретный? Если каждый будет находить причины не нагружаться выше нормы, мне самой все дырки затыкать?

Ирина виновато вздохнула.

– Вот-вот! Да и к декретному тебе не помешает дополнительный заработок. Так что без разговоров обслуживаешь свой участок и соседний. Единственную поблажку получишь: будешь вести приёмы, а чужие вызовы заберут другие врачи.

Видимо, потому что Ирина слегка растерялась от обрушившихся на неё забот, информация о так называемых бесплатных дежурствах ускользнула от её внимания. На самом деле предполагалось, что они осуществляются за счёт сокращения рабочего времени. Так выглядело на бумаге, но как это реализовать в жизни, никто не знал. Уходить раньше с приёма – нельзя. Наверное, нужно быстрее по вызовам бегать.

В отделении она появилась запыхавшейся. Недовольная ожиданием коллега сразу предложила пройти в ПИТ.

– Вот, полюбуйся! Двухсторонняя пневмония! Без амбулаторной карты. Где родители – не известно. Всю ночь возле него вытанцовывала. Заведующий обещал с утра подъехать. Скоро будет.

Ирина обречённо смотрела на маленького (всего полтора месяца) изболевшегося мальчика. Она-то думала, что сегодняшний день не удался из-за неожиданного дежурства, оказалось – по другой причине…

Серёжа Перваков был её наказанием, а может быть, испытанием профессиональной стойкости на первом месяце самостоятельной работы.

Странный вызов случился буквально на третий рабочий день. Одна из жиличек многоквартирного дома позвонила в детскую поликлинику и сообщила о семье, поселившейся… в подвале. Особенно её волновало, что там находился ребёнок.

В институте будущего врача учили распознавать и лечить всевозможные болезни, но про такие ситуации ничего не говорили. Поэтому теперь Ирине пришлось полагаться только на себя.

Как найти вход в подвал, она не знала, но догадалась попросить помощи у бдительной соседки, которая сделала вызов. Та показала неприметную дверь под лестницей.

Ей долго не открывали, и молодая врач успела нафантазировать себе невесть что. Поэтому увиденные воочию подвальные обитатели показались совсем не страшными. Их было трое: он, она и ребёнок.

В детстве Иришка с папой ходила в подвал их дома. Он походил на подземное убежище, поделённое по количеству квартир на небольшие секции. Зимой родители в своём отсеке хранили картошку и велосипед дочери, летом – санки, лыжи и коньки.

Большое помещение без перегородок, где поселилась бесквартирная семья, совсем не было похоже на то, что видела раньше. Но пахло здесь так же: гнилой картошкой и мышами. На узеньком оконце под потолком висела какая-то тряпица. Небольшой участок, приспособленный для жилья, выметен и даже меблирован.

У одной стены примостился обшарпанный стол со спиральной плиткой, два стула; у другой – диван с торчащими в прорехах пружинами. В центре импровизированной комнаты стояла видавшая виды детская коляска. В ней мирно посапывал упитанный малыш.

Родители рассказали душераздирающую историю о том, что дом их сгорел вместе с нажитым добром и всеми документами.