– Скорее, вырезай сердце, пока она жива! А я постараюсь не потерять ни капельки крови! – скомандовала старая женщина и жадно присосалась к распоротой шее.

В эту секунду старик со всей силы вонзил кинжал. Казалось, что мгновения, когда Лена ощутила шершавый язык на своей рассечённой шее и услышала хруст ломающейся грудной клетки, растянулись на долгие годы. Уже возвышаясь над своим безжизненным телом, Милена наблюдала, как убийца достал из её груди сердце, положил его в чашу и поднёс к сообщнице. Старуха с восторженным воплем приняла подношение, а затем страстно поцеловала своего героя окровавленным ртом.

– Бррр! – Милена повернулась на подушке и потрогала шею. Эстрэлла тихо сопела у головы хозяйки, а комната постепенно заполнялась утренним светом.

Восемь месяцев назад они с Димой поставили точку в своих взаимоотношениях, и он снова вернулся к жене, которая так и не дала ему развод. Лена каждый раз вздрагивала от ночных сообщений Дмитрия, и её сердце наполнялось радостью и горечью одновременно. Он всё ещё находил время для того, чтобы каждые три месяца напоминать о времени, когда они, вглядываясь в ночное небо, курили вместе на балконе его съёмной квартиры в маленьком сибирском городке. Сообщения от Димы будили воспоминания о том, как они, озябшие, гуляли по осеннему лесу, разглядывая причудливые фигуры, возникавшие в бликах воды на холодной реке. Чуть больше восьми месяцев назад она спешила навстречу Дмитрию в аэропорту, а потом он взял клетку с Эстрэллой, и они втроём вышли под искрящиеся снежинки московского декабря.

Утром, когда Дима будил её поцелуем и его голубые глаза пристально рассматривали сонное лицо Милены, она с улыбкой морщилась и просила дать ей полежать ещё хотя бы пять минут. Дмитрий в течение этих пяти минут варил кофе для себя и Лены. С чашками кофе они вместе выходили на балкон, закуривая сигареты и разглядывая красочное предрассветное небо.

Таким же красочным и волшебным было небо этим утром, когда Милена, усевшись на лоджии, закурила сигарету и принялась печатать гневное сообщение своими маленькими пальчиками с красным маникюром.

«Когда ты меня оставишь в покое? Почему ты появляешься тогда, когда я уже вот-вот о тебе забуду?» – она нервно выпустила струю дыма.

«Лен, прости. Да, так случилось, что вот такой я муд*к. Прости, что потерялся, что опять струсил. Это моя натура», – написал Гриша сообщение Лене, которая за тысячи километров отсыпалась после долгого перелёта.

«Гриша, в топку тебя! Хорошо, что мне хватило ума не брать с собой Эстрэллу. Я не пойму, на моей улице снова КамАЗ с муд*ками перевернулся? Делать мне вот совсем нечего было: летать с одного конца страны на другой! – Милена набирала буквы дрожащими пальцами. – Спасибо, дорогой мой, за то, что ты прервал мой сон. Спасибо за то, что сгонял меня в Сибирь».

Она встала, нащупала ногой тапочки и направилась к балкону. Эстрэлла села напротив расположившейся на раскладном деревянном стуле курившей хозяйки. Кошка, мигнув большими слегка помутневшими жёлтыми глазами, сначала пристально посмотрела в лицо Лены, а потом с разбегу прыгнула ей на колени и потёрлась своей пушистой щекой о подбородок девушки.

Отпуск Милены подходил к концу, но она была даже рада начинавшимся трудовым будням, как и тому, что Гриша успел показать себя до того, как Лена успела сжечь все мосты с новым городом. В редакции местной газеты, куда Милена устроилась сразу после переезда из Москвы, она была на хорошем счету. Квартира Лены находилась недалеко от ветеринарной клиники, что было очень важно – от старости здоровье Эстрэллы стремительно ухудшилось. Мама Милены переехала вслед за дочерью в деревню неподалёку, где в уютном домике с небольшим садом она по-прежнему наслаждалась спокойной уединённой жизнью.