Я много раз говорила отцу, что все эти старинные соборы, развалины и прочие статуи меня не сильно увлекают, и мы можем побыть просто в гостях у его родственников. Шариться по руинам было вовсе не обязательно. Но он настаивал, потому что я должна просвещаться и окультуриваться. Как сейчас помню, во время поездки в Милан меня притащили окультуриваться в La Scala на какую-то бесконечную оперу. Тогда мне было ужасно скучно, и я даже задремала под конец. Не знаю, насколько уши шестилетнего ребенка способны воспринимать такую музыку, и что там откладывается в мозгу, но опера (да и в целом классика) мне до сих пор нравится.

Конечно, я не могла не замечать разницу между итальянками и нашими русскими аналогами. Особенно, когда стала постарше. Гуляя по улицам Рима, я любила разглядывать, как ухожены девушки женщины и даже бабушки, как аккуратно они причесаны, как органично накрашены, как стильно и элегантно, но в то же время скромно они одеты. Потом, вернувшись в Москву, я сравнивала увиденное с безвкусными «боевыми раскрасами» русских наташ, не забывающих надеть «все лучшее сразу» даже для похода в магазин. Впрочем, стремление постсоветских девиц безудержно сиять каждым сантиметром своего тела после эпохи безликих галош и комсомольской пудры «Гвоздика» вполне объяснимо.

Еще больше, чем жертвы самодельного макияжа, меня поражали сверстницы, которые желали выделиться из толпы альтернативными методами, вроде розовых волос, серьги в губе или выбритых висков. Особенно колоритно смотрелись те, которые зачем-то записывались в панки, готы, эмо и тому подобные сомнительные шоблы. Выбор дикобразов, которым можно подражать, в то время был огромен. Девчонки совсем не стеснялись уродовать себя и, главное, не видели в своих преображениях ничего уродского.

Может быть, за исключением короткого периода в девятом классе, я не старалась что-то придумывать со своей внешностью и не стремилась оказаться в центре внимания любой ценой. Напротив, мне всегда очень импонировало, как просто, невычурно и со вкусом наряжались итальянки. Да и в целом выглядели они совершенно «без наворотов». Казалось, они выглядели красиво только потому, что нарочно не старались выглядеть красиво. Притом что от природы российские девушки, на мой взгляд, в среднем куда более симпатичные.

С другого края от искусственно фриковатых модниц я не понимала «серых мышек» – тех девчонок, которые, как огня, боялись любой цветной одежды, ярких аксессуаров и вообще старались лишний раз ничем себя не выделять. Чтобы оставаться максимально безликими, слиться с общей массой и быть незаметными. Что может заставить девочку-подростка в пубертатный период выглядеть так, чтоб ее вообще не было видно на фоне хмурых пятиэтажек, объяснить себе я была не в состоянии.

Конечно, мне легко рассуждать. У моих родителей были средства, я носила только новые качественные вещи. Что-то привозила с собой из Италии. У многих девчонок вокруг ничего подобного и близко не было, поэтому каждая, что называется, работала с тем, что есть. К счастью, мне рано и доходчиво объяснили, что высокомерие – это грех и что нельзя плохо думать о людях, судя только по их внешнему виду. Поэтому я старалась просто не обращать внимания и жить своей жизнью.

С мальчишками я всегда легко находила общий язык, притом что вообще ни в чем не была пацанкой. Наоборот, я не имела ни единого шанса затеряться в любом коллективе парней. Чем старше я становилась, тем больше замечала, что мальчишки меня побаиваются, как побаиваются чересчур красивых и вроде как недоступных девочек. Конечно, те, кто меня знали, ничем подобным не страдали, но незнакомые ребята, как я могла наблюдать, все чаще стеснительно отводили глаза, когда я проходила мимо.