– Так, хватит на этом слове акцентировать свое внимание. Я же сказала, что ничего против не имею, даже за. Тебе что-то показалось, – Вера постаралась смягчить зарождающуюся напряженность обстановки.

– Хорошо. Был женат. Разведен. Есть сын, но с ним мы совсем не общаемся.

– Что так?

– Его новая семья (мама снова вышла замуж) имеет на два-три порядка более высокий социальный статус, как мне однажды объяснили. Поэтому нецелесообразно отбрасывать свою запятнанную прошлым тень на его безоблачное будущее. Во как сложно смог сказануть, – Александр хмыкнул.

– Интересно, что же такого в прошлом смогло запятнать твою тень? Поделись секретом. Я любопытная.

– Да ничего, в общем то. Это я ради красного словца так выразился.

– Ладно тебе. Захочешь, расскажешь в другой раз. Хорошо?

– Хорошо. Итак. Что еще? Живу, деля квартиру, с мамой. Отец умер три года назад. Мы остались одни. Вроде, друг другу не мешаем. Вот как-то так. Для первого раза. А как с аналогичным у тебя, Вера?

– У меня, у меня… Фух. У меня почти, как и у тебя. Мне полных тридцать четыре года. Родилась тоже в этом городе. Получила высшее экономическое образование, но и у меня жизнь сложилась так, что, вот, работаю продавцом в одном из бутиков. Торгую одеждой, бижутерией, всякой-всячиной, в общем. Была замужем, развелась. Не сошлись характерами, как это говорится. Детей, к сожалению, нет. Живу с родителями. Вроде все.

– Прости. А почему детей нет. Нет, если не хочешь, не отвечай.

– Ну, почему не хочу. Просто так сложилось. Не собралась рожать, вот и все на этом. А сейчас поздно уже, наверное.

– Почему поздно? У тебя прекрасный возраст для этого, если, конечно, нет никаких скрытых болячек.

– Болячек нет, но… Давай, опустим эту тему, пожалуйста.

– Давай, – согласился Александр. Он разлил шампанское по бокалам. Они отпили по глоточку пенящейся жидкости.

– Саш, можно я буду тебя так называть?

– Конечно. Мне так даже больше нравится, чем официальное Александр.

– Саш, скажи, чем ты увлекаешься, что тебе нравится делать? – Вера положила локти на стол, оперев свой подбородок на сцепленные запястья, внимательно всматриваясь в лицо Александру. Тот несколько смущенно отвел свой взгляд в сторону.

– Очень люблю читать. Было время, когда читал взахлеб буквально все. Разных авторов, разные жанры. Сегодня же предпочитаю беллетристику.

– Хм, – усмехнулась Вера, – Что же вы, то есть ты, – поправила она сама себя, – понимаешь под этим словом. Мне интересно твое мнение.

– Само по себе понятие беллетристика – это изначально любая художественная литература, отличающаяся от публицистики или исторических книг. В России это понятие вошло примерно в середине девятнадцатого века с подачи, по-моему, Белинского. Критик был такой. Но именно с этих пор под беллетристикой стали понимать легкое, увлекательное чтиво, впрочем, тоже несущее в себе назидательный смысл. Серьезную литературу сейчас не читаю, поскольку надо потратить много времени на ее осмысление, а его-то, времени свободного не так уж и много. Беллетристика же при всей своей увлекательности и легкости чаще сама дает ответы на поставленные в начале произведения вопросы. А мне что надо? Немного развлечься легким, но интересным занятием, а не забивать себе голову вселенскими проблемами. Своих хватает.

– Понятно. Впрочем, я сама такая же. А каких, если не секрет, авторов ты предпочитаешь? – спросила Вера, взяв в руку бокал с шампанским. Они чокнулись и отпили по глоточку.

– Да разных. Нравятся произведения Стивена Кинга, Харуки Мураками, Бориса Акунина. Некоторые их книги очень хороши, а бывает, что возьмешься за другую вещь этого же автора – так читать невозможно, сплошная муть литературного болота. Книги специально не выбираю. Пробую читать многое. Но дочитываю до конца лишь те, которые смогли меня сразу зацепить. Пелевина уважаю тоже. Люблю стихи. Мандельштама, Бродского. Как-то так. А у тебя с этим что?