– Мы допустили ошибку, когда вкололи себе «текучую жизнь». Когда я спал, мой мозг где-то глубоко в недрах памяти отыскал слова, которые способны воздействовать на людей, тем самым убирая в них все инстинкты, все эмоции, оставляя только голод. Я переделал браслеты, но для нас это уже поздно, на корабле вся система подверглась моему воздействию. По громкоговорителям доносятся слова из всех глубинок корабля, вся команда уже под воздействием этих слов. Мне тоже осталось недолго, я создал новые браслеты. Когда вы прибудете, наденьте их и уничтожьте корабль вместе с командой. Если у вас начнется обильное кровотечение из носа, то ваш мозг тоже подвергся заражению, вначале откажут ноги, потом все остальное. Вы должны сразу убить себя, помните, мы не должны допустить, чтобы люди услышали эти зловещие, богом забытые слова. Если они их услышат, человечество перестанет существовать.
Глава 3. Зов дьявола
– Ты серьезно думаешь, что миру придет конец?
– Да.
– Может, нам лечь или надеть на голову бумажные пакеты?
– Если хотите.
– А это поможет?
– Нет.
Адамс Дуглас. «Автостопом по галактике»
Мы спешно переместились на корабль, и, очутившись на нем, я сразу испытал ужас: по всему кораблю доносились непонятные зловещие слова, до сего дня мне не знакомые, а я слышал и разговаривал на тот момент на многих языках, в том числе и на мертвых, таких как аккадский, коптский, арамейский, латынь и многих других. Я выбрался из ящика или, сказать иначе, капсулы, мы ее так называли, потому что со стороны она выглядела как коробка или же ящик. Это было то место, куда мы попадаем при перемещении на корабль, сконструированное таким образом, чтобы во время броска в обратном направлении нас не расщепило на атомы. Когда я вышел из своей капсулы, я сразу же кинулся к Ивану, но его уже не было на месте, жуткие звуки так и ломали черепную коробку. Я заткнул уши и подбежал к телепорту, переместившись в самое сердце корабля, в технический отсек.
Из моего носа начала капать кровь, голова раскалывалась и ходила кругом, все вокруг расплывалось, предметы то приближались, то отдалялись, тело становилось ватным, и стало тяжело идти. Я начал звать Ивана, он определенно последовал сюда.
– Иван, ты где, похоже, мой мозг начал поддаваться воздействию этих ужасных слов. Иван, отзовись, мы должны найти браслеты, пока нам голову не сорвало напрочь и мы не перестали быть собой. Иван, черт тебя дери, я не хочу быть овощем, где ты?
Я шел, придерживаясь стен, эти слова, они повсюду разливаются эхом и проникают в самую глубь, выворачивая мозг наизнанку. И тут среди этих ужасных звуков я услышал не менее ужасные крики, и это были крики Ивана. Он был очень крепкий человек, должно быть, с ним случилось нечто ужасное, быть может, его мозг начал уже сдавать, ведь он находится здесь уже дольше меня. Я шел на его крики, и чем ближе я подходил, тем их было слышно все более и более отчетливо.
– Ааааа, эта сука, он в моей голове, он забрался в нее. Прочь! Прочь! Прочь из меня, ааааа!
Я собрал в себе последние силы и побежал на его зов.
– Иван, я здесь, я скоро буду, держись, брат, я сейчас.
Я бежал, падая и вставая, кровь уже шла не только носом, но и из ушей. Когда я споткнулся в очередной раз, я увидел расплывающиеся в моих глазах браслеты, которые валялись в луже крови. По-видимому, Иван их так и не надел. Следы крови уходили вдоль машинного отдела и вели в лабораторию, я, нащупав браслеты на полу, снял свой и надел на себя новый. Жидкость, что прошла по моему телу со страшной болью, вновь открыла мне глаза. Мне сразу стало значительно лучше, и я мог снова видеть. Взяв с собой браслет Ивана, я кинулся вслед за ним, следуя каплям крови. Войдя в исследовательский центр, где только кое-где горел тусклый теплый свет, я вдруг увидел Ивана, он находился возле красной двери, которая вела в лабораторию. То, что я увидел, повергло бы любого человека в шок: он сидел, держа трясущимися руками иголку, и прошивал себе глаза. Возле него лежали нож и пара отрезанных ушей. Этот ненормальный отрезал себе уши, должно быть, эта чертовщина уже взяла над ним верх, и мне уже навряд ли удастся ему чем-нибудь помочь, разве что избавить его от страданий.