Из-за угла вышли Беляева, за ней милиционер, а следом еще инспектор помоложе и Федор.

Все подошли, поздоровались. Тополь бросил недовольный взгляд в сторону Таисии, не понимая, зачем она здесь? Но тут же шагнул к двери и уверенно предложил:

– Идите смотрите холодильник.

Дамочка прошла в дом. Мужчина сам провел ее на кухню, распахнул перед ней дверцу, и женщина очень удивилась, потому что все полки холодильника был забиты едой до отказа. Здесь было все для детского питания: кастрюля со свежим супом, второе, йогурты, молоко, творожки, сыры, а особенно в изобилии сосиски и колбасы.

Беляева взяла сосиски, понюхала их и осталась довольна.

– Все свежее, – констатировала она и вернула продукт обратно.

– Вы где живете? – спросил ее Федор. – В городе или в деревне?

– Ну… в деревне. А что?

– И дети есть?

– Есть, – кивнула она головой.

– И ваши дети не остаются одни дома?

– Это к делу не относится! – мгновенно возразила дамочка.

– Нет, относится! – настаивал Тополь. – Я сам вырос в деревне. Мать с отцом всю жизнь в поле работали, а мы с братом одни дома оставались. Я что, уродом вырос?

– Нет, – согласилась с ним Беляева и улыбнулась, – вы очень даже симпатичный!

– Дайте ей еще один шанс. Я обещаю, что сам накажу ее!

– Федор Степанович….

– Пожалуйста! – умолял ее мужчина и стал совсем рядом. – Я покупаю продукты, а бабушка готовит и смотрит за ними. Вдвоем мы справляемся.

А сам смотрел ей в глаза и верил, что сможет уговорить ее сейчас – не отбирать у Шурки детей.

– И сколько так будет тянуться?

– Я напишу в опеку, чтобы меня признали опекуном, и все будет хорошо.

Инспектор долго смотрела ему в глаза и не удержалась сдалась:

– Хорошо, даю вам еще один шанс. Приеду через две недели, если все так и останется, то будем решать вопрос через суд. Тогда сразу лишим ее и родительских прав.

– Спасибо! – расплылся в довольной улыбке Тополь. – Вот знал, что есть люди и в опеке!

– Вот всем бы таких опекунов! – отвесила ему комплимент женщина. – Глядишь, и сирот в нашей стране не было бы вообще!

Они вышли обратно на улицу. Участковый и дамы с опеки сразу удалились. А Федор шагнул к Анне Филипповне, присел рядом с ней на лавку и радостно сообщил:

– Оставили!

– Что бы я без тебя делала… – сказала она, уткнувшись ему в плечо, и на радостях вновь залилась слезами.

– Все-все, – стал успокаивать он, – потом поговорим. Я на работу, а вечером заскочу.

– Спасибо тебе, – поблагодарила его Боброва. – Ты только себя береги.

Мужчина мельком взглянул на Тасю, но ничего не сказал, а только резко встал и быстрым размашистым шагом двинулся по тропинке, скрываясь за углом.

Вскоре загудел, заурчал где-то за домом КамАЗ, и машина спешно умчалась по селу.

Из сада показалась Александра. Озираясь и оглядываясь по сторонам, боясь, что инспектора могут еще вернуться и отнять у нее самое дорогое, она медленно двигалась к ним, держа на руках дочку.

Анна Филипповна посмотрела на нее и грозно попросила:

– Шурка, остепенись!

Та ничего не ответила, только прошмыгнула мимо нее, выглядывая за угол, поняла, что там никого нет, и поспешила к себе домой, унося на руках и Галю.

Тая извинилась и последовала за ней. Уже вскоре они вновь сидели за столом и молчали.

Боброва прижимала к себе девочку, раскачиваясь из стороны в сторону, и была рада, что сегодня дети опять с ней.

Галинка посидела так, а потом сползла с колен матери и стала крутиться у ее ног, подыскивая себе занятие поинтереснее.

– Я могу помочь тебе бросить пить, – предложила Таисия.

– Как?! Как ты мне поможешь? – закричала на нее Шура. – У меня с утра кишки огнем горят! И так… колбасит… сил нет…