– Я вам верю, – тихо сказала Гаррет. – Ваша мама ошибалась. Дело вовсе не в натуре тех мужчин, которые поднимают руку на женщин, а в том, что у них ужасный характер.

– Хотелось бы так думать, – буркнул он. – Но я видел слишком много зла, чтобы говорить об этом с уверенностью.

– Я тоже, – просто сказала Гаррет. – И тем не менее я знаю, что права.

– Завидую вашей уверенности. – Рэнсом улыбнулся так, словно камень упал с его души.

Гаррет еще никогда не говорила о таких вещах ни с кем из мужчин. На первый взгляд разговор был самым обычным, но в глубине… Она испытывала ощущение, похожее на то, которое возникло у нее в тот день, когда она в первый раз вошла в аудиторию Сорбонны. Гаррет был напугана и одновременно испытывала душевный подъем перед тем таинственным миром, который ей открылся.

– Нам пора заканчивать, – неохотно сообщил Рэнсом. – Мы и так перебрали время.

– Правда? – удивилась она.

– Прошло почти два часа. Повторим последний прием, и на этом закончим.

– Не сомневаюсь, что мне еще многому надо научиться, – сказала она. – Когда мы увидимся в следующий раз?

Рэнсом обхватил ее со спины.

– У меня есть другие договоренности, из-за которых я буду занят какое-то время. – Последовала долгая пауза, наконец он сказал: – После сегодняшнего занятия вы меня не увидите.

– Как долго?

– Совсем.

Гаррет удивленно захлопала глазами и извернулась так, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Но… – Услышав горестную интонацию в своем голосе, она почувствовала себя униженной. – А что же насчет вторников?

– Я больше не смогу сопровождать вас по вторникам. Очень скоро мне придется залечь на дно. Может, это и к лучшему.

– Почему? Вы собираетесь спасать Англию? Будете побеждать тайных лидеров зла?

– Я не могу говорить об этом.

– Какая чушь! На все, что вы скажете, будет распространяться правило конфиденциальности между пациентом и доктором.

Рэнсом коротко улыбнулся.

– Я не ваш пациент.

– Но можете им стать в один прекрасный момент, – мрачно сказала Гаррет. – Учитывая то, чем вы занимаетесь.

В ответ Рэнсом лишь развернул ее от себя на сто восемьдесят градусов.

Она подчинилась, и ею вдруг овладело гнетущее чувство. Как так может быть, что она больше не увидит этого мужчину? Это действительно имеет отношение к его работе? А возможно, это всего лишь первая подвернувшаяся причина, а правда заключается в том, что она ему просто не интересна. Возможно, что влечение испытала только она. Почувствовав, как горлу подступает комок, Гаррет была потрясена.

– Запомните, надо толкать… – начал Рэнсом, но тут дверь отворилась и на пороге появился месье Бужар.

При виде стоявших в обнимку молодых людей его глаза сердито сощурились.

– Мне этот зал требуется для следующего занятия, – объявил мастер фехтования и с усмешкой добавил: – Это так вы обучаете доктора Гибсон приемам?

Гаррет сухо ответила:

– Вы наблюдаете оборонительный маневр, месье. Сейчас я нанесу ему сокрушительный удар в пах.

Мастер фехтования смотрел на них с каменным выражением лица, наконец произнес:

– Прекрасно! – и громко захлопнул дверь.

Гаррет почувствовала, что Рэнсом, уткнувшись лицом ей в спину, давится от смеха, как вредный мальчишка во время церковной службы, а потом услышала:

– Теперь придется выполнить обещанное. Бужар не успокоится, если я не выползу отсюда на карачках.

Она невольно усмехнулась:

– Ради Англии я вас пожалею. – И как он ее учил, сделала сильный толчок бедрами назад и сразу наклонилась вперед.

Их тела прижались друг к другу, как фрагменты мозаики. Приняв на себя вес его тела, ощутив тепло, которое окутало ее, Гаррет испытала чистейшее, ничем не замутненное наслаждение.