Сервон заранее выяснил, что в эту ночь Луазо не работает в клубе, и после полуночи пошел на Монмартр в одиночку, решив, что на этот раз ему не стоит тайно следовать за лакеем.

Наоборот, подумал виконт, лучше дать Луазо возможность спокойно добраться до его странного жилища, а уже потом без помех заняться наблюдением.

Но каким способом это делать? Об этом виконт не имел ни малейшего представления.

Погода в тот вечер как нельзя лучше подходила для проведения тайных операций.

В Париже разыгралась самая настоящая буря. Такие бури хоть и редко, но налетают на город со стороны Атлантики.

Страшные порывы ветра сотрясали крыши домов, проливной дождь хлестал по оконным стеклам.

Редкие припозднившиеся прохожие, согнувшись, с трудом передвигались по улицам под шквалами ураганного ветра и прижимались к стенам домов, укрываясь от летевших со всех сторон кусков черепицы. Со страшным грохотом падали на землю оторвавшиеся куски дымовых труб.

В общем, в городе творился какой-то кошмар.

Сервон даже подумал, что этот катаклизм есть не что иное, как посланное ему с небес предупреждение, и в какой-то момент захотел повернуть назад. Но затем понял, что такая погода чревата всего лишь вынужденным купанием под дождем, и передумал возвращаться. Зато, решил Сервон, этой ночью на улицах наверняка будет меньше разных зевак, и в целом ненастье благоприятствует ночным приключениям.

И виконт продолжил свой путь в сторону Монмартра, не обращая внимания на ливень, принесенный северо-западным ветром. Он упрямо двигался вперед, прижав локти к бокам и опустив голову, словно корабль, идущий против ветра.

На всем протяжении улицы Пигаль он не встретил ни единой души и, пересекая заставу, не обнаружил служащих городской таможни, которые укрылись от ненастья в своей будке.

На внешнем бульварном кольце тусклые уличные фонари, подвешенные на ржавых цепях, с отвратительным скрипом раскачивались под порывами ветра. Дорогу здесь практически не было видно, и Сервон чуть не свалился в водомоины, напомнившие ему разбитые дороги Бретани, которые, казалось, дотянулись до самого Парижа.

С большим трудом он поднялся по крутым улочкам Монмартра и только около часа ночи оказался у решетчатой двери сада. Над деревьями довольно ярко светилось окно, и он решил, что прибыл как раз вовремя.

Не теряя времени, Сервон без особого труда, держась за ветки, вскарабкался на орешник, вросший в стену у решетчатой двери. Затем он подтянулся на ветке и перелез в сад. Первая часть операции прошла без потерь, если не считать порванных штанов.

Но впереди его ждала самая рискованная часть операции.

Ему предстояло пробраться сквозь густую поросль деревьев и колючих кустарников и, не выдав своего присутствия, вплотную приблизиться к дому.

К счастью, ветер с таким шумом сотрясал деревья, что треск веток, которые Сервон ломал на ходу, был совершенно не слышен.

Виконт продвигался вперед волчьим шагом, вытянув перед собой руки, словно слепой. Колючие кусты нещадно царапали кисти рук. Но для жителя Бретани, привыкшего охотиться в густых лесах, такие испытания были не в новинку.

Целых четверть часа он в поте лица, словно следопыт, продирался сквозь кусты и в конце концов выбрался на довольно широкую аллею. Виконт огляделся и понял, что уже подошел к дому вплотную.

Окна первого и второго этажей оставались темными, светилось только одно окно на третьем этаже.

Поначалу виконта удивило, что Луазо не стал плотно закрывать ставни, но, подумав, он понял, что такая предосторожность в данном случае была бы излишней.

В самом деле, таинственная башня была гораздо выше всех расположенных в округе приземистых строений, и тому, кто захотел бы заглянуть в окно дома-башни, пришлось бы подняться на воздушном шаре.