И, как ни странно, я оценила.

Впрочем, наверное, самым трепетным и необыкновенным в этой поездке стали наши вечерние прогулки за ручку друг с другом. Когда Тагир сделал это в первый раз, когда взял мою ладонь в свою крепкую руку, я не стала ее отдергивать. Наоборот, это оказалось… приятно. Я тихо и молча шла за ним, а он вел туда, куда считал нужным.

Мы казались самой что ни на есть влюбленной парочкой. И в подтверждение этому Тагир каждый день дарил мне цветы, купленные прямо на улице, в одном из многочисленных киосков, рассчитывавших именно на такие вот парочки, как мы, а еще… еще он меня целовал. Часто. Много. Нежно. Томительно.

И, опять же, на удивление, я не сопротивлялась. Вначале. А затем, очень быстро привыкла к этим ласкам. Вскоре, они уже требовались мне как продолжение вечера, я ждала их, потому что знала, как это приятно и волнительно одновременно.

Потихоньку, совсем незаметно, Тагиру удалось то, чего он так долго добивался. Он сумел расположить меня к себе и, совсем неудивительно, что в один прекрасный вечер, наш поцелуй перерос в нечто большее. В близость. В настоящую, первую и очень нежную близость.

Мы вернулись из Парижа после Нового Года, и, несмотря на то, что мы пробыли там больше двух недель, я хотела обратно. Я уже скучала по этому восхитительному, неописуемо живописному и необыкновенному месту. Можно сказать, что я увидела эту страну и влюбилась в нее с первого взгляда.

Тагир обещал обязательно свозить меня туда еще раз, причем в ближайшее время, а я поймала его на слове.

К слову о муже и наших с ним отношениях... Они изменились. Резко. Бесповоротно. После первой близости между нами, что случилась в один из чудных, волшебных вечеров, все приобрело другой оттенок, другой смысл.

Мне всегда казалось, что Закиров в постели… страстен. Наверное, он очень страстный, думала я, и совершенно не предполагала, что мой супруг может оказаться столь чутким, нежным и ласковым со мной. А, впрочем, он ведь думал, что ложится в постель с девственницей…

Правда эти мысли я в голову больше не пускала. Поставила на них запрет и напрочь выбросила из головы, потому что иначе они грозились отравить все мое существование. Да и постоянные слезы без причины уже настораживали моего мужа. Если я не хотела сдать себя с потрохами, нужно было взрослеть и брать себя в руки, становится мудрее и хладнокровнее.

Сегодня он вернулся домой рано. Вообще, в последнее время, сразу по приезду из Парижа, он стал приходить домой раньше, по утрам – задерживаться, и на то была причина. Я уже относилась к нему не так холодно, как прежде. Я могла позволить себе разбудить его поцелуем и отвлечь на ранние утренние ласки, которые, к слову, мой супруг обожал. Вечером мы часто готовили ужин вместе и, чем больше я думала, тем чаще приходила к выводу, что ничего страшного Тагир не задумывал. В смысле, не было тех ужасов, про которые рассказывала Влада, не было постоянного контроля, он был, не отрицаю, но не маниакальный, не параноидальный. Не было кучи запретов, мне можно было и учиться, и работать, и заводить друзей, в общем, делать все то, к чему я всегда была привычна.

Самый большой запрет, что я услышала от Тагира – это не носить короткие платья. Конечно, из упрямства я повозмущалась, но на деле я их никогда и не любила, в моем гардеробе таких было почти не сыскать, поэтому не скажу, что это стало для меня проблемой.

На этом все. Ничего страшного, никаких ужасов, которые я ожидала. Наоборот… шопинг в лучших магазинах, учеба в элитном ВУЗе и поездки за границу. Это то, чем меня окружил супруг. И, наверное, постепенно, потихоньку, я поняла, что за это можно и поблагодарить. Хотя бы разок.