– Хороший выбор, Дмитрий Юрьевич! – кивнула Шатова, чуть наклонив голову набок. – Достойная во всех отношениях женщина! И умна, и красива! И прекрасный руководитель…

Довольно улыбнувшись, Наумов продолжил:

– Хотел я ее на должность зава сектором по культмассовому воспитанию пристроить, но если мы поженимся, то придется ей из райкома уйти. Сами понимаете, родственники не могут у нас работать под началом друг друга. Придумали конфликт интересов, строго за этим всем сейчас следят! Меня прочили в обком, но чую я, что с переводом у меня может не сложиться…

– И? – отступила Вика на один шаг назад.

– Думаю, Виктория Игоревна, что вы могли бы через Савельева попросить, чтобы Волошин Сергей Александрович пристроил мою Евгению Николаевну у себя в обкоме…

Подумав, Шатова подняла на Наумова глаза и спросила:

– А что вы могли бы предложить Волошину взамен?

– Ему нет, – ответил мгновенно первый секретарь, – а вот вам, Виктория Игоревна, я могу предложить!

– Мне? – изумилась делано Вика, хотя начинала догадываться, о чем у них может пойти речь, сопоставила в уме.

– Мой двоюродный брат случайно обмолвился, – дотронулся мужчина доверительно до женского плеча, – что вы желаете перейти на работу в политехнический институт. Могу вам поспособствовать! Мы решим ваш вопрос! Как только вы защитите диссертацию, вы возглавите учебный отдел, как вы и хотели того, Виктория…

Женские глаза на миг вспыхнули и тут же потухли. Поначалу она и не рассчитывала на то, что Наумов сам предложит ей такое. Но она же думала, что у него с Ершовой разовая интрижка, а тут дело к свадьбе идет. Ее промашка. Прокол, хоть и небольшой.

– Я, – выпрямилась Виктория Игоревна и приподняла голову, – обязательно передам, Дмитрий Юрьевич, вашу просьбу Волошину. Я лично с ним переговорю. Мы все будем вам очень признательны, если я непременно получу должность в нашем институте. Смею вас заверить, что и Евгения Николаевна непременно будет работать в обкоме на соответствующей ее уровню должности…

Как они заранее и договорились, Вика и Борис вели себя так, словно они были мало знакомы. Сидели они на разных концах стола, Зимин на Викторию Игоревну смотрел холодно и обращался к ней подчеркнуто-официально.

У Леночки даже вкралось ощущение, что она видит перед собой совершенно других людей, что это не та самая Шатова, которую она знала по пионерлагерю и не тот самый Борис, с которым училась в одной группе в политехническом институте.

– Я поеду, Зимин, а ты оставайся, – обронила Вика негромко, когда они танцевали вместе. – Я возьму твою машину, оставлю возле твоего дома. Не провожай меня…

Медленная музыка закончилась, Шатова едва заметным кивком сухо поблагодарила своего партнера, подошла к окну, возле которого стоял Наумов, минуту назад танцевавший с экономкой, женщиной тридцати пяти лет, которую все звали Машенькой, горячо поблагодарила за вечер, откланялась и ушла.

Первый секретарь райкома, почувствовав себя в отсутствие Виктории Игоревны намного свободнее, подсел к Селиверстову, налил себе и ему, пододвинул рюмку Леониду и произнес:

– Выпей, зятек, и слушай меня!

Послушно хлопнув стопочку, Селиверстов внимательно смотрел в глаза Наумова, и Дмитрий Юрьевич заговорил:

– Обидишь мою племянницу, закатаю тебя в асфальт! Узнаю, что путаешься с другими бабами, пеняй на себя…

Леня почувствовал, как холодок пробежался по его спине. Если сановитому родичу Леночки станет известно о всех его похождениях, ему несдобровать. Его вынужденное согласие на брак с Погодиной еще выйдет ему боком. Сам засунул голову в петлю…

– Ты у нас, Леонид, парень видный, девки на тебя сами штабелями вешаются! – пододвинул Наумов Селиверстову наполненную рюмку. – То, что было раньше, то в зачет тебе не идет. Заиграли страницу и перевернули. Знаю я про все твои шашни с врачихой. С этого дня про нее, Леня, ты навсегда забудь! Ты теперь у нас женатый человек. Назаренко тоже внакладе не останется. Станет она заведующей поликлиникой…