– Спрашивали, – кивнул Сашко. – Он сказал, что Бог сам там разберётся.

– С кем? Ой, Сашко, молись, чтобы ни бога, ни чёрта не было, как теперь учат! – захохотал опять Василь.

– Чего ты цепляешься всё? – занервничал тот.

– А ты думаешь, черти тебя на том свете горилкой поить будут, чтобы ты им байки гутарил?

– Прекрати, Василь, чёрта к ночи поминать! – махнул на него брат. – Это вот грех, так грех, ибо, живёт чёрт в душе у каждого, и совладать с ним иной раз нелегко… И наливайте уже!…

Утро всё набирало силу, и Аркадий, громко зевнув, взял удочки.

– Хлопцы пусть встают уже, – махнув бадиком на дверцу сеновала, отдал он приказ, ни сколько не рассчитывая на его выполнение, и открыл калитку.

– Да пусть дрыхнут, хоть до обеда, – крикнула вдогонку Лена. – Иди уже на свою рыбалку, поймай кого-нибудь.

– У вас тут рыбы нема, – захромал Аркадий к берегу, и скоро голова его, появляясь и исчезая с каждым шагом среди подсолнухов, скрылась из виду.

– Вот брешет, а? – уставила руки в бока, только что вышедшая из хаты во двор похожая своей черноволосой красотой на Аркадия мама Вити Лида. – Есть тут рыба, он ловить её не умеет. Лена, красивый у нас братик, верно?

– Красивый, красивый, – закончив с картошкой, подтвердила Лена, глядя туда, где скрылся в подсолнухах хромавший брат. – Жаль, что с ногой так вышло…

********

Ноги у брата не было. Зато была жизнь. В той давней страшной истории о чёртовой карусели, о которой, не сговариваясь, здесь все молчали, судьба дала Аркадию всего один шанс из тысячи, но он поставил на жизнь всё, что у него оставалось, и сорвал свой джек-пот.

В больничной палате, где запахи камфары, медицинского спирта, йода и еще бог знает чего, соединялись вместе, Аркадий продолжал лететь на чёртовой карусели и кричал, чтобы её остановили. А потом всё исчезло…

– Зрачки не реагируют, – чей-то мужской голос звучал очень далеко, и то и дело пропадал в сплошном белом шуме. – Что с ним такое? Обычная травматическая ампутация, в его годы при таком богатырском здоровье – это тьфу. А он помрёт у нас сейчас…

– Кровь, Сергей Сергеич! Кровь не та! – как-то страшно закричал откуда-то с другой стороны совсем молодой женский голос, и Аркадию почему-то показалось, что он знает эту девушку. – У него же «первая», а ему «третью» вливают!

– Чёрт, а ну быстро!…

Уже лёжа в палате смертников, куда его, как шепнула нянечка, определил умирать главврач, Аркадий точно решил, что выживет, чтобы узнать, кто был этим ангелом, обернувшимся девушкой и спустившимся к нему с небес. А может, он и сам поднимался туда на какое-то время, но снова вернулся на землю, и девушка-ангел осталась там, где и положено жить ангелам. Аркадий хотел было снова, как в детстве, поверить в бога, но однажды дверь палаты открылась и вошла она во всём медицинском белом. Спустя год они поженились…

*************

Теперь, шестнадцать лет спустя, давно живший в России Аркадий, лишь благодарил судьбу за всё, на зависть всем несчастьям явив с женой на белый свет сына Влада. И сейчас Аркадий шёл в это прохладное задождевое августовское утро к родной Растовице на любимую рыбалку через владения соседа Юракова. Задетые им мокрые юраковские подсолнухи обрушивали ему на плечи всю оставшуюся после умывания воду, а трава предательски скользила под пластмассовой ногой Аркадия, напоминая ему, что он уже не тот мальчишка, бежавший здесь много лет назад с удочками рано утром, чтобы обязательно быть с рыбой.

Раставица была распогожена тёплым утренним солнцем и лёгким, почти призрачным, ветерком. Катившие куда-то к Днепру волны убегали от него, как чай от дуновения в блюдце. Аркадий спустился на берег, и лицо его приобрело выражение, какое только может быть у человека, которого лишили удовольствия или, по крайней мере, отодвинули его на неопределённое время.