- Не надо, пожалуйста! - взмолилась я, хватая военного за руку. Она привычно дрогнула, но не отдёрнулась. - Я останусь тут, ничего страшного...
- Какого хрена? - Иван недовольно нахмурился. - Почему это ты должна жертвовать собой из-за того, что кто-то не умеет заботиться о вверенных ему людях?
- О, Боже, да это такая ерунда! Подумаешь, водопад... А если с вами что-нибудь случится во время карабкания по руслу реки - вот тогда я расстроюсь...
Иван поджал губы и смял сильными пальцами мою ладошку, а потом вдруг потянул за собой:
- Ладно. Пойдём. Я сам за тебя заплачу.
- Спасибо, - пискнула я, уже предвкушая созерцание восхитительных картин, судя по тому, что видела вокруг. - Я в лагере тебе отдам.
- Расслабься, - буркнул он себе под нос, не выпуская моей руки. - Я денег у женщин не беру.
- Ну, тогда Митя...
- Сказал же, у женщин не беру!
- Иван, зачем ты так?
- Как? Говорю людям в лицо то, что о них думаю? Потому что у меня есть рычаг.
Говоря, он без остановок и замедлений тащил меня вверх по узенькой лесенке со скользкими деревянными ступеньками и грубыми железными поручнями. У меня уже круги поплыли перед глазами от такого быстрого движения вверх, а мой спутник даже не сбил дыхания.
- Какой... ещё... рычаг? - рвано выдохнула я, повисая на его крепкой руке.
- Сила. Если кому правда не нравится, могу в нос дать. Эй, ты чего, запыхалась, что ли?
Несмотря на острую нехватку кислорода в лёгких, я умудрилась рассмеяться:
- Ты просто создан для своей профессии!
- Почему?
- Защищаешь правду с кулаками. Причиняешь добро и наносишь справедливость...
- Ну да, - хмыкнул он, заметно снизив темп, - это задача любого нормального мужика.
Широченная улыбка не сходила с моего лица. Иван мельком оглянулся.
- Ну что ты лыбишься, как блаженная?
- Просто... Я так и предполагала. Ты хороший человек, и мне нравишься.
Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, он нахмурился:
- И ты всегда угораешь над теми, кто тебе нравится?
- Да нет же, я не угораю. Это долго объяснять... Считай, что это мои психологические загоны.
- Ладно. Но губу особо не раскатывай, я тебе не из романтических побуждений помочь решил, ясно?
- О, Господи, да я не в том смысле! - а сама краснею, как девчонка малолетняя. Впрочем, я перестала быть таковой совсем недавно.
Слова Ивана про отсутствие у него романтических намерений задели меня совсем немного: я на таковые вовсе не расчитывала, а сам он вёл себя совершенно противоположно собственному утверждению. По крайней мере, в моём мире парень, которому не нравится девушка, не станет стягивать с себя футболку и укрывать ею голову указанной девушки, когда скалы ущелья начнут нависать над ними и посыпать их головы каплями воды, падающими со сводов.
- Жутковато здесь, - передёрнула я плечами. - Кажется, что эти глыбы могут рухнуть в любой момент, и от нас мокрого места не останется.
Иван равнодушно пожал плечами:
- Я фаталист. Это очень помогает жить.
- Ты - фаталист? - фыркнула я. - Тогда зачем воюешь с судьбой, защищая правду кулаками?
- Я фаталист в том, что касается вещей, на которые нельзя повлиять, как эта глыба. Мне просто нечего ей противопоставить, понимаешь? Опять же, если есть - бур или взрывчатка - то я за то, чтобы бурить и взрывать, но сейчас не тот случай. А если я могу заставить какого-нибудь трусливого и безалаберного зайца лучше заботиться о своих близких, то делать это - мой долг. И уже потом, на основании моих поступков, судьба решает, уронить на меня глыбу или я пока ещё полезен миру.
- То есть, ты веришь в карму! - поражённо воскликнула я.