А вот про новую жизнь пришлось выуживать из памяти более важные подробности: как звали офицера, который меня принял на орбитальной станции; кто занимался распределением в центре на Кеплер Лире; как акус меня завербовал…

— …Он в первый же день обрисовал мне все перспективы и предупредил, что в случае отказа я просто тихо сгину там, где никто не найдёт, — горько рассказывала я о событиях трёхгодичной давности. — Сообщил о шансе, который я получу через три года, в случае преданной работы. Ещё наглядно показал, как легко отследить по чипу каждый мой шаг и слово. Поймите, я была напугана, растеряна, совершенно одна в чужом времени…

Что-то я разволновалась… Аж начала заламывать руки и сбиваться.

— Полина, успокойтесь, я вас не виню, — Платон был благодушен и ко мне внимателен, но не могу сказать, что это вселяло уверенность. — Я прекрасно вас понимаю. Продолжайте. Меня интересуют прокачки, которым акус вас подвергал, как совершенствовал — если такое было.

— К счастью, никаких принудительных прокачек мне никто не делал. Только стандартные сразу после переноса в ваше время. А совершенствование… было — акус Боржа занимался с нами по курсу молодого бойца, практикуемого на его родной планете Либер. В театральном училище мы тоже занимались физическим совершенствованием, поэтому мне было легко найти в себе энергию, научиться ставить щиты, передавать мыслеобразы и на короткое время усиливать ноги и руки…

Так постепенно я Платону почти всё о себе и рассказала. Только главный свой секрет утаила. Как утаила и от акуса Боржа. Никто, кроме меня, не знал о случайно открывшейся во время тренировок способности: иногда я видела эфемерных светящихся существ, которых никто больше не видел. Они ничего не делали, просто наблюдали. Я прозвала их «наблюдатели». Об этом даре я никому говорить не собиралась, потому что сама не особо понимала, что мне с этим неведомым «счастьем» делать.

7. Глава 7

«Карающий» оказался не только болтливым, но и очень быстрым — на Феникс мы долетели за три дня. Три дня, за которые я так и не получила от главы миротворцев ни согласия, ни отказа.

Хотя ему было не до меня — дар почти круглые сутки просиживал в кабинете и проводил расследование. Мы с ним виделись только пять раз во время приёмов пищи и разговаривали лишь о моей прошлой работе и контактах. Мне так и не представилось возможности вклинить в эти беседы свой вопрос. Неопределённость угнетала.

Зато у звездолёта имелось много свободного времени. Вот уж от кого бы я с удовольствием отдохнула! В первый день он меня отвёл в медицинский кабинет и долго-долго проводил обследование.

— На Фениксе передадим дару Лихраану, он разберётся, — сообщил мне «Карающий» на вопрос «Ну что там?»

А в следующие дни он занимался моей физической формой по даурианским методикам.

— Если хочешь чего-то стоить и добиться — развивайся! Сейчас ты хилая, но если станешь сильной — возможно всё! — поучал он, и это вселяло надежду, что Платон рассматривает вариант принятия меня на службу.

А иначе почему тогда «Карающий» больше не заявлял, что меня точно не возьмут, а заставлял часами медитировать? Под его руководством я занималась поисками неведомой шва — центра энергии. И реки — русла энергетических каналов.

Ничего похожего я в себе не находила, зато почувствовала изменения в имеющихся навыках. Я вдруг стала воочию видеть сначала свои щиты — в виде тонкой сверкающей паутинки, а потом разглядела щиты даурианца!

А один раз, когда мы с Платоном встретились в коридоре — он возвращался с тренировки в майке — я разглядела тоненькие светящиеся нити, украшающие всю его кожу! То есть то, что остальные представители его расы прорисовывали краской, у главы тоже было! И даже больше: лицо, шея, грудь — нити были повсюду! но незаметные обычному глазу.