— Понятия не имею, — пожала я плечами, засунула леденец в рот и решила подумать над всеми загадками позже, потому что ничего вкуснее не пробовала! Прикрыла глаза, от души облизнула сладкую массу. — Мне в космосе всегда хочется жжёного сахара.

— Понятно. Обследуем, — глухо сказал Платон и сглотнул. Тоже, что ли, хочет? Так пусть закажет, раз у него корабль такой умелец. — Вернёмся к новостям. Начну с хорошей. Все ваши коллеги опрошены и рассортированы. Непричастные продолжат жить почти прежней жизнью — к сожалению, театр временно закрыт, и работы у них пока нет. А все, кто имел хоть какое-то отношение к банде, летят на Феникс. Все они согласились сотрудничать, значит, лишение свободы им не грозит.

Я прикинула, что это значит. Непосредственно грабежами занимались человек десять-двенадцать, а помогали и знали о деятельности акуса ещё человек двадцать.

— Сколько всего летит на Феникс? — спросила, чтобы понять, замели ли Ванессу.

— Сорок пять человек. — Замели. — Но перехожу к плохой новости. Акуса Боржа взять живым не удалось, к сожалению. Он принял яд и унёс с собой в могилу имена подельников. Это значит, что вы все находитесь под угрозой. Возможно, вам придётся менять имена и внешность.

У меня руки ослабли. Вот так они кукол из переселенцев и делают! А потом в бордель на окраину коалиции!

Меня затошнило, и я поспешно сунула в рот леденец.

Платон сверлил меня тяжёлым взглядом нечеловеческих глаз, а я лихорадочно решала: стоит ли озвучивать пришедшую мне в ванне идею? Сахар точно стимулирует мозговую деятельность, поэтому я налегла на петушка активнее. Думай, Поля, думай! Взгляд миротворца всё тяжелел и тяжелел, и я понимала, что пауза не может длиться вечно. Решившись, вытащила леденец изо рта, отложила на блюдце:

— Возьмите меня в миротворцы! — заявила, и дар закашлялся. — Я хочу искупить вину верной службой и добрыми делами. Возможно, вам нужны разведчицы с хорошими актёрскими данными? Я готова!

Глава миротворцев безмолвствовал, разглядывая меня будто диковину — явно был в шоке то ли от счастья, то ли от моей наглости. Он даже позволил себе жест, говорящий о растерянности — запустил руку в волосы и почесал макушку. Я же, затаив дыхание, смотрела на него умоляющим взглядом. Моя рука сама потянулась за петушком. Дар резко поднялся из-за стола:

— Я подумаю, Полина. В любом случае сначала вам нужно пройти полное обследование и дать показания. А там решим. Кар, проводи Полину в кабинет после завтрака, — Платон развернулся и покинул столовую.

Я поднесла к губам чашку — кофе за это время даже не остыл. Он оказался приятной температуры, вкус земной, без сахара — всё как я люблю. Не торопясь, я опустошила чашку, размышляя: возьмёт или не возьмёт?

— Не возьмёт, — заявил «Карающий» безапелляционно, — знаешь какой туда отбор?

Я вздрогнула. Он мои мысли, что ли, читает? Закрылась щитами, представив, что я в непроницаемой прозрачной коробке.

— А ты откуда знаешь? Может, в офисе найдётся вакансия? Хотя бы на подхвате.

— Андроиды на подхвате.

— Всё равно ты не можешь знать! — заупрямилась, не желая расставаться с надеждой. — Ты же в космосе только летаешь и в ангарах стоишь.

— Пф-ф. — Звездолёт фыркнул очень натурально! — Доела? Допила? Или добавки?

— Провожай, я готова.

Встала из-за стола. В принципе, до обеда на петушке и кофе протяну. Не впервой. Узнать, что меня ждёт в кабинете, хотелось больше, чем нормально позавтракать.

— Так вот, чтоб ты знала: хозяин на Фениксе без меня никуда, — выдержав паузу, принялся хвастаться Карающий. — Я многофункциональный и многоликий. Могу быть флаером, шлюпом, лодкой и вообще чем угодно. Так что я знаю, что говорю — Платону такая обуза не нужна.