– Скажите, это ведь не водка? – вопрос звучал утверждением.

Чёрный со стуком поставил бутылку на прилавок, в глазах блеснула весёлая, отчаянная рогожинская злость. «Хороший выдался денёк. Урожайный».

– Конечно же, это не водка. Это технический спирт с местного завода, который мы с товарищем разводим водопроводной водой, чтобы обманывая хозяина, иметь дополнительный источник дохода. Наживаемся на пороке. Но вы не беспокойтесь, мы и сами пьём эту гадость, так что всё безопасно, никакого риска.

Забулдыга улыбнулся в косматую, с проседью бороду:

– Откровенность всегда подкупает и действует безотказно, да? Нехорошо, разумеется, столько людей обманывать, но… Тяжело, небось, работать тут по ночам?

Чёрный помолчал, думая продолжать ли случайный разговор. Такие разговоры всегда сводились к одному, но один чёрт не отвяжется:

– Ну, почему? Есть работы и потяжелее.

– Ну да, ну да…. Шляются вот всякие, с разговорами пристают, спать мешают.

– Что ж, издержки производства.

– Хорошо, коли так, – неопределённо протянул человек, и выпрямился. (Окно в ларьке устроили низко, так что покупателям волей-неволей приходилось кланяться).

Он пошарил по карманам задрипанного ватника, выудил папиросу, грязными пальцами замял патрон, вновь показался в окне.

– А огонька, скажем, у вас не будет, мил человек?

«С этого начинают все попрошайки: за огоньком сигаретку, за сигареткой водочки. Всё привычно до тошноты» – подумал Чёрный, но спичек дал.

– Благодарствую! – человек прикурил, вернул спички, и снова выпрямился. Чёрный глянул на почти полный стакан, спросил, передразнивая:

– А ты, мил человек, водочки купил, а не пьёшь. Али не нравится тебе что?

Человек наклонился, посмотрел абсолютно трезвыми угольно-чёрными вороновыми глазами:

– Мне, мил человек, спешить некуда. Я уже везде, где нужно в этой жизни успел. Так-то вот.

Через окно потянуло такой силой, что спина захолодела. Чёрный тоже закурил.

– Что, и дома не ждут? – голос предательски дрогнул.

Человек взял стакан, сделал большой глоток, отёр рот рукавом:

– Нет у меня дома.

«Приехали. Зачем я вообще ввязался в этот нелепый разговор!» – подумал Чёрный, а вслух спросил:

– Как это случилось?

– Что?

– Как ты потерял дом?

– А легко! – человек допил водку.

– Я занимался средствами генерации излучения в тетрагерцевом диапазоне, – он оживился было, но сразу сник. – Впрочем, это тоже теперь без меня. Всё теперь без меня…. Да и хорошо, что так, видимо…. Она была красива какой-то совершенно пошлой красотой. Такая вульгарная блондинка с пухлыми капризными губами, мерелиновской родинкой, вечно открытой грудью. Её простота граничила с глупостью, и запросто переходила эту неясно очерченную границу. Вначале, впрочем, это меня забавляло и восхищало. Она сняла меня походя, спускаясь по красным ковровым ступеням витой мраморной лестницы столичного центрового ресторана, где я и оказался-то случайно, по приглашению старого университетского товарища, ставшего большой шишкой. Этак подцепила пальчиком лацкан пиджака, взглянула из-под крашеной чёлки профессиональным взглядом – и всё. Потом обнажённые руки на плечах, тесные танцы – в точности как бывает в кино про шпионов и проституток. Свадьба гремела несколько дней. Разбили окно в ресторации. Весело было! Но она дочь художника.