Через пару дней, когда я проходил мимо одного двора, то услышал, как обо мне там заговорили. Оказалось, что это я уже настолько обнаглел, что мало того, что избил хорошо знакомого им человека, так ещё и снял с него джинсовую куртку. Так для чего же эта тварь к нам заявилась, если не для того, чтобы как-нибудь нам нагадить? Раз у неё не получилось гадить так, как она стала вести себя с самого начала, она легла и продолжала гадить уже так. Не стало получаться гадить и так, она сняла с себя куртку, чтобы оставить её и уйти без неё, чтобы потом всем начать рассказывать про то, что как её избили, и как с неё её сняли, чтобы уже в таком виде продолжать нам всё равно гадить согласно традициям.

Когда два года назад, 25 августа 2006 года, отец решил уйти с работы, на которой продолжал держаться ещё шесть лет после выхода на пенсию, то и это не обошлось без того, чтобы превратиться в великую тему для жужжания. Его как будто там со всех сторон так обложили, что он уже НИЧЕГО не мог уже там СДЕЛАТЬ, и ему пришлось уйти оттуда. Его, в конце концов, словно сумели выжить с работы. Через несколько дней я увидел достаточно хорошо подросший выводок свиней, который заявился в наш огород со стороны Светки-соседки. Молодые свинки перебегали с одного места, где разрывали землю, на другое, где принимались снова её разрывать. То жужжание, которое поднималось волной, каждый раз вызывало появление таких людей, которым словно оставалось только добивать тех, кого этим жужжанием обложили. Мне стало ясно, что Светка-соседка решила, что раз нашлись такие, кто отца сумели выжить с работы, и он как НИЧЕГО там не смог СДЕЛАТЬ, то ей ВПОЛНЕ будет по силам и его, и меня уже начать выживать оттуда, где мы жили. По всей видимости, жужжание набрало великую силу, раз она решила, что мы уже НИЧЕГО не сможем СДЕЛАТЬ против неё.

Когда через день я в очередной раз был вынужден выйти в огород, чтобы прогнать её свиней, что только больше выглядело проявлением какой-то продолжавшейся против нас агрессии, Светка находилась на своём участке. «Почему ваши свиньи заходят в наш огород?!» – со злостью спросил я у неё. Она, скривившись в лице, с наглостью, которая исказила её голос и СДЕЛАЛА его звучание каким-то отвратительным, и с пренебрежением ответила мне: «Да замолчи ты там… Ладно… я их уберу». На следующий день эти свиньи снова появились у нас в огороде. И НИЧЕГО неожиданного для меня в этом не было. Чего же следовало ожидать от той, кто закисла в «традициях» магического успеха одних над другими? К этому времени уже со стороны другого соседа стали раз за разом забредать в наш огород четыре коровы. По всей видимости, и тот сосед решил уже таким образом со своей стороны поддержать действия Светки-поганки. Коровы были не его, и он как будто был ни при чём. Но он же у себя убрал ограду так, чтобы дать этим коровам проход в нашу сторону. Прежде НИЧЕГО подобного он НЕ ДЕЛАЛ.

То, чему стал даваться ход, нужно было вовремя пресечь, иначе могло стать ещё хуже. Если на одной из коров обнаружиться какая-нибудь РАНА, то кого же можно будет в этом ОБВИНИТЬ? Тех, кто раз за разом был вынужден их прогонять, кому приходилось брать в руки палку, кому приходилось бросать в них комья земли. Если тот сосед стал позволять себе убирать у себя ограду, то, что же могло ему помешать самому нанести одной из коров какую-нибудь РАНУ, когда уже можно было кое-кого в этом ОБВИНИТЬ? Эти коровы бродили по трём огородам целыми днями, и этого соседа это совершенно не беспокоило. И Светку-поганку эти коровы тоже как нисколько не беспокоили. Ей же было ясно, что против кого были направлены эти коровы. Нам удавалось раз за разом их прогонять так, что в нашем огороде они не задерживались. Зато в огороде Светки-поганки и в огороде этого соседа они бродили часами и топтались там часами.