– Простите за бестактность, – тут я поняла, что до сих пор сама не представилась. – Алёна. Алёна Калистепова2. По паспорту, потому попрошу без «Елен», «Лен» и «Леночек», – я протянула нежеланному гостю руку.

– Цветочная ведьма, – усмехнулся, чуть приоткрывая клыки, Стасик – мысленно я решила его звать именно так. – Рад знакомству.

Ладонь у него была прохладная, но не могильным холодом, как я предполагала, а скорее как пустой хрустальный бокал или драгоценный камень. Рукопожатие, несмотря на кажущуюся хрупкость длинных пальцев, было по-мужски крепким.

– Честно говоря, не могу сказать того же. Мне поручили разгребать за вашим отделом грязную работёнку, а я не любительница таких заданий. Зелье принесли? – спросила я, в голове прикидывая, кем он меня сейчас посчитает – грубой и сварливой уродливой каргой. Ах да, он же не видит. Ну, значит просто злой каргой. Типичная ведьма в сознании большинства людей, с другой стороны.

– Алёна, раз вы хотите начистоту, давайте начистоту. Мой отдел прокололся, признаю. Поэтому с просьбой о помощи здесь лично я, а не рядовые клерки. Но не надо принимать меня за сопляка-практиканта, которого прислали выглядывать из-за вашего плеча или мешать работе. Вы можете хотя бы изобразить уважение?

Я смутилась. В целом, он прав. Мои расовые предубеждения против упырей – это одно. А работа, которую, так уж вышло, нам поручили делать вместе – другое.

– Простите. Меня огорошили новостью про это задание вчера, и, видимо, меня так и не отпустило до конца. Скажите, что вам нужно для ваших… эээ… параллельных с моими исследований?

– Свободный стол, который, желательно, прилегал бы к вашему, чтобы можно было вести общие эксперименты. Если же вы о зрении, то в магических очках я вижу не хуже вас, – всё тем же высоким неприятным тоном сообщил он.

Мне захотелось прикрыться, словно я голая. Я-то уже решила, что буду работать со слепцом, который станет тыкать иголочкой шрифт Браиля и всякое такое… смейтесь, я сама не знаю, как я представляла его работу, это и не важно! Хоть голая перед ним ходи, ему-то что, думала я! А теперь я знаю, что они видит меня, и мой кабинет, и даже красного плюшевого зайца, который сидит на моём окне, и…

– Вам не будет мешать дневной свет? – задала я самый глупый вопрос, который только пришёл в голову.

Вампир улыбнулся. Он держал своё слово и лишнего не болтал. Но его оскал нравился мне ещё меньше, чем писклявая речь.

– Мы уже встречались днём, и, как видите, я ещё жив.

– Даже без пигментных пятен? – не удержалась от колкости я.

– Желаете провести осмотр? А у вас тут… мило, – перевёл тему он, беря в руки того самого зайца. Что ещё помогают ему увидеть эти пресловутые волшебные очки? Может быть, мои мысли? – Любопытный выбор цвета.

– Это… памятная вещь для меня. Она очень хрупкая, – зачем-то добавила я, хотя упырь Стас и не пытался разорвать мою винтажную игрушку в клочья.

Усмехаться – вот его тактика отвечать на все мои фразы и вопросы, которые не требуют чего-то большего, чем «да» или «нет». Или вовсе не требуют ответа.

Но смущение быстро оставило меня. Это моя вотчина, я тут главная, а он пришёл за советом. Вспомни об этом в следующий раз, когда залюбуешься очертаниями его профиля, Алёнка – с мозгами напряжёнка.

Остаток времени до обеда мы провели, полностью погрузившись в работу. Я изучила записи и формулы, результаты опытов и исследований – на первый взгляд, всё было как будто бы верно и должно было сработать. Но где-то в магических расчётах был прокол, а я, признаться, терпеть не могу математику.

Когда мы, чуть не сталкиваясь лбами, стояли над рабочим столом, друг напротив друга, как на ринге, и разбирали бумаги, я очень старалась не поднимать на него глаза. Не смотреть, как белые пряди, которые свет лампы делает если не прозрачными, то золотистыми, падают ему на лоб. Не пытаться заглянуть за очки, чтобы угадать, какого цвета его глаза. Не разбирать по нотам его парфюм – слава мухоморам, не такой едкий, как у большинства мужчин.