Они замолкают, шепча молитву.

Возле невысокой оливы останавливается Иуда. Из фляги выпил воды и только собрался идти дальше, как дорогу ему перегородил коренастый хмурый человек. Иуда выхватывает спрятанный в складках одежды большой нож.

Зелот. Убери нож, Иуда. Мне не нужна твоя жизнь. Не нужна и казна. Я хочу просто поговорить.

Иуда. И поэтому ты поджидал меня на пустынной дороге?

Зелот. Да, на пустынной. Но где ещё поговоришь без посторонних глаз?

Иуда (настороженно). О чём нам говорить?

Зелот. О нём, твоём учителе, и о тебе.

Иуда. Нам не о чём говорить.

Зелот. Я знаю, что ты встречался с рабби Самуилом. Он уже немного не в себе, но всё ещё авторитетен.

Иуда. (взволнованно) Но как?!

Зелот. – Мало что может укрыться от нас. Тебе название зелоты о чём-то говорит?

Иуда. Экстремисты…

Зелот. Патриоты. Непримиримые и готовые на смерть. Убери наконец свой нож. Если бы я хотел убить тебя, ты бы уже лежал на дороге. Отойдём в тень оливы. (Иуда прячет нож) Так-то лучше. У нас к тебе дело, Иуда из Крайот. И ты выслушаешь меня. Мы, зелоты, увы, не совсем едины. У нас есть свои умеренные и свои бескомпромиссные.

Иуда. Секарии….

Зелот. Секарии. Самые непримиримые из всех нас. Они идут до конца.

Иуда. Но я далёк от этого.

Зелот. Ты ближе к этому, чем думаешь, Иуда. Так вот, секарии решили убить твоего учителя и всех его учеников.

Иуда. Господи, но за что?!

Зелот. Тише. Ты так наивен, братец. Или хитёр, а? Дело в том, что от них спасения почти нет. Они идут по следу, пока не настигнут добычу. Но я не из них. Я против, и потому, рискуя своей жизнью, решил предупредить. Но что я ещё могу сделать?

Иуда. Ты сказал, что спасения нет.

Зелот. Я сказал – почти. Есть только один способ спасти его и вас тоже. Один. Сдаться прокуратору и покаяться. Он возьмёт вас под свою защиту.

Иуда. Покаяться? Ты в своём уме? В чём? Может ли смертный предать незримого?

Зелот. Ты не понял. В Риме есть силы, которые не хотят смуты. Их устраивает порядок вещей. Они, конечно, не поддерживают Иисуса, но и не хотят мешать ему. И эти люди готовы дать ему защиту.

Иуда. Ему не нужна защита.

Зелот. Защита нужна всем. Да и они не просто так хотят спасти его. Никому не нужны волнения. А черни только дай волю. Все умоются кровью. Нужно это избежать. Любой ценой, Иуда. Пусть продажные фарисеи погрязнут в сварах, но не народ. Подумай о нём. О своих родных.

Иуда. У меня не осталось родных, кроме него.

Зелот. Именно. Непримиримые уже взяли след.

Иуда. Ты мне грозишь?

Зелот. Что ты? Но подумай, как отнесутся народ и власти к семье изменника. Да, да. Это подадут именно так. Не лучшая участь, поверь мне. Кто разбирается во время драки, а потом… поздно. Ты должен объяснить ему, пробиться к его разуму.

Иуда. Но я не могу. Да он и не станет слушать меня.

Зелот. Ты его казначей. Значит, он доверяет тебе больше, чем остальным и послушает тебя.

Иуда. Послушает, это не значит, что услышит. Я не смогу.

Зелот. Тогда сможет меч. Нет, не наш. Рима. Они получат повод уничтожить всех.

Иуда. Ты говоришь, как он.

Зелот. Кто?

Иуда. Самуил.

Зелот. Что же, он всё ещё мудрый старик. Позиция Иисуса выгодна Риму. Непротивление оккупации. Чего ещё желать? И если народ пойдёт за ним, то прямо в стойло наместника. Есть только один выход – сдаться наместнику. Они хотели бы, чтобы мы казнили его, но нет, не дадим им такой шанс. Они должны будут решать сами.

Иуда. Но как вы можете даже предлагать отдать его в руки язычников?! Нет! Нет!

Зелот. Да! Да, Иуда. В том и смысл, что Риму выгодно сохранить ему жизнь, а секарии его убьют. Его вышлют, но сохранят жизнь.