– Завтра вы получите плату, которую я обещал за ваш танец. И, надеюсь, тогда сможете расстаться со своим хозяином.

Айша слушала, не шелохнувшись, лишь изредка шевелила затёкшими кистями рук, с каждой последующей фразой юноши на лице девушки всё ярче играл румянец, а с последними словами Тенгри-Кула она уже с робким интересом разглядывала его.

Этот юноша приглянулся ей сразу. Ещё в первый день, когда Айша танцевала на площади, она заметила его. И на следующий день, когда Тенгри-Кул пришёл в шатёр хозяина, девушка с трудом смогла сдержать объявший её грудь волнующий трепет. Его благородный поступок, когда он пожалел больную невольницу и вступился за Зулейху, только добавил тепла мечтательному сердцу. Но юноша ушёл, а Зарип-бай предложил ей недвусмысленную сделку, истина которой читалась так же просто, как и все прочие мерзости, которые предлагал хозяин. Какое страшное разочарование постигло Айшу, с каким негодованием она отвергла предложение торговца! Этот красивый юноша, единственный из мужчин, к которому она почувствовала влечение, оказался таким же сластолюбивым, как и все остальные.

Но теперь она поняла, что сердце не ошиблось: Тенгри-Кул был тем, кого она смогла бы полюбить, и уже питала нежные чувства. Айша робко любовалась его благородным профилем, разрезом глаз, твёрдой линией губ. С трудом она заставила себя говорить:

– Благодарю вас, господин, но поверьте, я не привыкла получать деньги за безделье. Я сейчас же станцую для вас, и ваше право оценить мой танец, во сколько вы пожелаете.

Айша сняла с пояса лёгкий бубен и вскинула его вверх, но внезапная слабость овладела ею, она покачнулась и закрыла глаза. Тенгри-Кул в два прыжка оказался около девушки, не дав ей упасть:

– Я не жду от вас никаких услуг, жажду только прощения. Простите недостойного раба вашей красоты, лишь она – ваша чарующая красота – всему виной.

Его голос становился всё тише и тише, и застенчивый взгляд едва скользил по лику танцовщицы, а она сама уже смелей смотрела на молодого вельможу.

– Вы слишком добры, господин, я не заслуживаю вашей заботы.

– Стоит ли называть господином того, кто готов быть рабом у ваших ног? – с печальной улыбкой вопросил Тенгри-Кул.

– Не говорите так! – Айша коснулась маленькой ладонью губ Тенгри-Кула и тут же в замешательстве отдёрнула её. – Разве может быть госпожой такого знатного и красивого вельможи презренная плясунья?

– Прекрасная Айша, в добровольном рабстве у женщин бывали мужчины и знатней меня.

Танцовщица свела брови, она словно обдумывала слова Тенгри-Кула, но вдруг в глазах её сверкнула озорная искорка:

– А не может ваша госпожа попросить о маленькой услуге?

– Вы можете приказывать, я исполню всё, что вы пожелаете! – с жаром отвечал юноша. – Если повелите, чтобы я умер, в тот же час кинжал вонзится в мою грудь!

– О нет! Я не хочу вашей гибели! – воскликнула девушка.

И должно быть в этом восклицании послышалось что-то такое, что заставило сердце Тенгри-Кула забиться с новой силой. Ему захотелось вновь обнять девушку, но юноша укротил свой пыл, боясь утерять доверчивость Айши. Он даже отступил в сторону, почтительно склонившись.

– Так что прикажет моя госпожа?

– Если вам не трудно, – девушка покраснела и склонила головку, – принесите мне поесть, я так голодна.

Если бы Айша произнесла любую, самую немыслимую просьбу, Тенгри-Кул не был бы так поражён:

– И это всё, что вы хотите?

– Да, – потупившись, отвечала она. – Зарип-бай так рассердился на меня, что приказал запереть и не давать еды. Как известно, у голодных мало сил для сопротивления.

– Аллах милосердный! Ты слышишь, и этот подлый человек сделал меня своим пособником? Но клянусь, сегодня на вашем столе будут лучшие яства мира! – Мурза поспешил было на кухню, да вовремя опомнился: на дворе царствовала ночь, и весь дом погрузился в сон.