Сюрреализм Сергей Козловский

Сегодня снова, уже начиная с 4 утра и последующие каждые 4 часа, в идеале – до прихода судна в порт нужно залезать в трюм. Как пользоваться Гигрометром или Psychrometer, влагометр – как его ещё называю я. Приходится войти в курс дела – экстренно научиться разбираться с влажностью. Наш метал в трюме этого просто требует. Трюм – место кстати, где хранится не только груз, но и тайны. Как в Английской экспедиции Террора и Эребуса. Трюм постоянно приводил моряков в ужас, когда приходилось идти за запасами консервов и углём. Кроме крыс, которыми кишело трюма тех парусников – были устрашающие звуки, ощущение присутствия чего-то ещё, рядом потустороннего. От чего некоторые мореплаватели – сходили с ума, заболевали и через некоторое время лёжа в гамаке – тихо умирали. Ходили слухи, что в них вселялся сам дьявол и забирал души. В той экспедиции не выжил никто. Я пришёл на вахту. Ионическое море не хило штормит, но нужно идти в наш многострадальный трюм. Деваться некуда. Взял "влагометр", рацию (для поддержки связи с Вторым помощником), телефон, блокнот с ручкой и выдвинулся. Спустившись на Poop deck, я понял, что погода идёт на ухудшение, волна бьёт в борт, подворачивать некуда. Дело в принципе не хитрое, полез в низ. Спускаясь в прохладный лаз по лестнице, я чувствовал как мои ладони собирают соль со ступенек. Я часто не пользуюсь перчатками – они раздражают кожу, да и по опыту знаю – срываются моряки и падают именно из-за плохого сцепления рук. Не мало случаев: очень серьёзных травм и даже смертей. Высота лестницы в моём трюме about 10 метров. Преодолев уже половину, начинаю чувствовать более сильный спёртый запах, совмещающий в себе различные ароматы: металла, остатков старых грузов, запах краски, ржавчины и какой-то ещё, напоминающий точно парфюм, который где-то я уже встречал. Судно кренится всё сильнее в разные стороны. Если сейчас повиснуть на лестнице на руках, то моё тело будет смещаться в стороны стремясь меня вытянуть перпендикулярно ей. Ещё четыре ступеньки и я наконец достигаю самой нижней точки трюма. Передо мной открывается груз Арматуры. Я вижу только первую стопку погруженного груза в Турции, Hereke. Остальное достигнуть можно через носовой лаз или путём скалолазания, отсюда дальше, но это небезопасно при шторме. Скрип который издаёт арматура, напоминает

события из фильма – когда подводная лодка сдавливается большим давлением из-за глубины и металл просто оживает, издаёт звуки: похожие на голоса потусторонних сил, пытающихся о чём-то предупредить. Я подхожу к переборке, провожу ладонью по ней и чувствую тёплую сырость. Достаю из кармана Гигрометр и начинаю интенсивно крутить на протяжении 90 секунд. Крутящийся звук от гигрометра немного разбавляет трюмные звуки. Смотрю на прибор – температура выше чем снаружи на 28 градусов. Обе шкалы в моменте достигают максимума +50 градусов на влажной и сухой бульбе. Я не верю своим глазам. Начинаю встряхивать прибор, подсвечивать телефоном, но ничего не меняется. Понимаю, что необходимо срочно включать бежать вентиляцию. Точка росы достигнута и пар, уже активно начинает превращаться в воду. Вижу как вода по переборкам начинает очень быстро стекать и устремляется прямо в колодцы. Слышу резкий хлопок – с груза падает термометр, который дополнительно оставил ещё той ночью. Спирт из него начинает вытекать и вспыхивает ярким пламенем каким-то образом. Ещё секунда – тухнет. Качка прекращается и наступает какая-то зловещая тишина. Я пытаюсь позвать по рации Второго помощника Глеба – ответа нет. Прожектора в трюме начинают светить ярче, с переменным подёргиванием. Я достаю блокнот, на автомате пытаюсь зафиксировать записи температуры которые были снаружи и внутри. Понимаю, что дело плохо – влажность не то что большая, а просто аномальная. Я быстро устремляюсь к выходу кормового лаза. Нужно выбираться отсюда. Ещё шаг и судно резко кренится на борт с ужасающим скрипом, вся арматура давит на один борт, крен остаётся в одном положении и тут же огромным потоком из лаза – вода, с бешенной скоростью льётся на меня, сбивает с ног. Поднимаясь, в потоке воды – бегу к грузу. Всё происходящее вводит меня в состояние ужаса. Ничего не остаётся как пробовать бежать в носовую часть, через три стопки арматуры, а далее выйти через носовой лаз, если матрос Дион не забыл снаружи снять замок. Достигнув груза, начинаю карабкаться наверх, взгляд устремляется полностью на то – чтобы хорошо цепляться и не сорваться. Крен судна ещё больше увеличивается. Ещё один ухват и я наверху арматуры. Жара становится просто невыносимой, я сажусь и пытаюсь прийти в чувство. Прожектора гаснут, шум двигателя резко останавливается одновременно с потоком воды. Наступает снова тишина, ещё более нагнетающая. Понимаю, что произошло непоправимое и необъяснимое. Нащупываю телефон, заряда ещё 73%.Пытаюсь снова звать на 72 канале кого-то из экипажа – без результата. Включаю фонарь в телефоне, пытаясь рассмотреть сколько снизу воды – визуально метра два минимум. Скрыло manholes бортовых 4 и 5 танков. Понимаю, что с учётом груза, если поступит ещё хотя бы метр, то мы пойдём на дно. Глубина в ионическом море здесь не менее 250 – 300 метров. Остаётся последний шанс – двигаться в нос. Ощущается сильный дифферент на корму, вероятно Poop deck уже касается воды. Направляю пучок света вперёд и перед глазами мелькает тень и холодный поток ветра разбавляет невыносимую жару в трюме на мгновение и дальше происходит нечто странное – вижу в белом окровавленном фартуке с подносом закрытым алюминиевой кастрюлей, даже не спотыкаясь ко мне движется индонезийский повар Pieter. Я отбегаю к стенке трюма, упираюсь спиной и не выключая телефон свечу прямо на него. Он как обычно смотрит не моргая, глаза большие, чёрные, молчит и продолжает нести по всей видимости завтрак ко мне. Да нет, не может быть, что за чертовщина? – думаю я. Он ещё делает два шага и останавливается с подносом.

–What are you doing here(что ты здесь делаешь)? – спрашиваю громко. В ответ всё тоже молчание. Питера рука начинает двигаться и он медленно открывает, то, что на подносе. В этот момент я вижу как у него подтекает с угла рта, что-то похоже тёмное, не разглядеть. Кровь? Резким рывком он отбрасывает алюминиевую кастрюлю. От его движения на секунду свет уходит в сторону, кастрюля с грохотом падает ударяясь сначала об арматуру, далее со "звоном колокола" замирает где то на палубе в низу. Направляю снова фонарь от телефона на него, вижу – седая, окровавленная голова капитана на подносе, присыпанная со всех сторон ещё парящим свеже приготовленным рисом, у неё открываются глаза и начинает кричать протяжно – смеееерть и какой-то магической силой с открытым ртом вылетает на меня. Я машинально бросаю телефон в сторону, непонятно зачем, сам падаю на бок. Полная темнота, ничего не слышно, понимаю, что мне похоже сейчас конец. – Что это за полтергейст? – такое видел только в фильмах ужаса. Я чувствую как судно начинает резко зарывать нос, так, что груз издаёт нескончаемый скрежет и скользит по палубе вперёд. Вся вода по звуку в корме устремляется в нос также. Я разбегаюсь на ощупь, успевая спрыгнуть с груза, на удачу, на tank top, чтобы меня просто не раздавило. Смягчает падение – бегущая вода. Хватаюсь каким то чудом за приваренный единственный D-ring попавшийся под руку, держусь как могу. Ни повара, ни головы мастера вроде рядом нет. Судно по ощущению начинает очень быстрое движение как по горной реке. Поток воды снова начинает поступать с кормы. Арматура с огромным грохотом сместилась в нос и мы летим просто со скорость автомобиля. Ещё секунда – меня накрывает водой со всех сторон. Пытаюсь набрать воздуха, грести наверх. Но трюм полностью заполнен, ещё немного и я теряю сознание, смирившись с тем, что это финал.

* * *

Ещё не открыв глаза, чувствую боль во всём теле и стекающую солёную воду изо рта. Сплюнув остатки, потихоньку начинаю размыкать глаза. Режущее действие ослепительного огромного солнца, если быть точнее – половина его верхней части, не даёт сделать это сразу. Почему оно так близко и низко не совсем ещё понятно. Нижняя часть пока мне не видна, из-за того, что я – в трюме. Небо абсолютно чёрное – такого я ещё не видал. Неужели облака такими бывают, – подумал я. Температура воздуха по ощущениям не менее 40 градусов.

Две крышки трюма изогнутые как комок бумаги, лежат вперемешку с арматурой в носу. Всё это уже выглядит как scrab (англ. металлом). Остальные hatches сплавились в единое целое с комингсом. Рядом со мной ни капли воды в трюме и остатки пара испаряются в воздухе на глазах. Температура металла не менее 60-70 градусов, обжигает. На теле ссадины. Скорее всего кидало в разные стороны пока был в отключке. В том числе когда уже не было воды. Как выжил – вероятно в кипящей воде, не ясно. Развернувшись, чудеса на сегодня не заканчивались, – повар с головой капитана уже не так пугали. Невероятное, кто находился рядом со мной – лежал огромный кит синего цвета, да точно, это синий кит длинной не менее 10-12 метров, весом примерно 10-15 тонн, я не верил своим глазам, – как сюда он попал? Для меня это морское млекопитающее всегда являлось примером: силы, выносливости, терпеливости, целеустремлённости. Никогда так близко я ничего подобного не встречал. Не теряя секунды – собрался силами и подошёл к нему. Первое, что бросилось мне – его левый глаз , он был открыт и смотрел сквозь меня, как всевидящее око, сразу кит погрузил меня в свой мир когда я встал в метре от него. Я увидел то, что не достижимо глазу человека, – пронёсся с самого его рождения и до того как всё случилось в одно мгновение, в конце было темно и нечего непонятно, но он здесь. Пережил то, что и я. Он проплыл сотни тысяч километров за свою длинную жизнь, это подтверждали и многочисленные глубокие, но уже зажившие порезы, я увидел через его кристально чистый взгляд как он ещё малышом чудом выжил от атак акул, голодных и хитрых касаток, – его спасала мама, прикрывая своим массивным телом. Знаю, не всем далеко самкам китов удаётся пронести с собой китёныша без потери на дальнее расстояние, но он – наглядный пример как маленькая жизнь млекопитающего может стать полноценной, длинною в человеческую жизнь и стать такой гигантской. Я увидел через "стекло глаза" как он отправился в своё первое дальнее путешествие, после того как мама его внезапно умерла. Он погружался на невероятные глубины, я даже не мог представить как это глубоко, в эти секунды я был им, он дал мне это почувствовать, – его силу, юркость в таком массивном теле, первую встречную самку за которой он долго крутился, высказывал ей комплименты издавая свойственные ему звуки, за что и был награждён взаимностью, – спаривание, рождение двух китёнышей, их совместные длинные походы через тихий-индийский-атлантический океаны, любимое место в районе Кейптауна. Ещё немного пронёсся с ним в этом головокружительном путешествии. Я понял одно, – что он абсолютно счастлив за все прошедшие им годы за исключением некоторых печальных событий. Дальше вижу гибель двоих из его семейства, охотники, неужели до сих пор? – да, он мне это показывает, – невероятно.. Ещё немного странствий в жизни моего морского брата, как почувствовал, что всё и его глаз медленно закрывается. Прошло не более 5 минут пока я был с ним. Его огромный рот был приоткрыт. Я прошёл на другую сторону – глаз второй тоже почти закрыт, он огромен, даже с слегка закрытой векой – просто с футбольный мяч.. Сейчас он был визуально не вредим, но сколько мы здесь лежим и как смог он не "свариться" здесь, произошло какое-то чудо с нами двумя, а может он меня спас? – останется загадкой. Я шёл вдоль его огромной туши, держа ладонь, пытаясь хоть как-то сгладить последние секунды. Он чувствовал впервые насколько же огромны его размеры, не было больше возможности двигаться так, как он любил это делать раньше, – особенно выпрыгивая из воды и падая на спину, с разворотом или почти вертикально. Дыхало его ещё выполняло лёгкие вздохи, я слышал в этой тишине как его огромное сердце издаёт звуки всё реже. Поразмыслил о том, чтобы добраться до пожарного насоса и если снаружи мы хотя бы немного погружены в воду, – чтобы из кингстонов смогла браться вода, то можно попытаться его спасти, подведя пожарный шланг, наполняя это место водой. Мы стояли плотно на грунте и я понимал, что это идея маловероятно осуществима. Ещё немного походил вокруг него и как бы прощаясь, прикасаясь всем телом, вытягивая руки вверх и поглаживал эту массивную, твёрдую, приятную на ощупь тушу – напоминало очень гладкую резину, тёплую, полную энергии и жизни, но всё же покидающую – белый свет и синий мировой океан . Поводил ещё немного руками во все стороны поглаживая его, обнял в районе головы, поцеловал как когда-то своего любимого пса Смайла и кит полностью закрыл глаза. Я смотрю как угасает это огромное существо. Ещё немного и я понял – пришло время мне уходить.