– А если мы с тобой упадём при выходе из самолёта, то продюсер пришлёт новую бригаду, – рассмеялся Алессио Лопес.

– Понятно, – тихо произнёс Сальвадор Горацио.

Альварес уже находился возле выхода из хвостовой части салона и, видимо, чтобы произвести впечатление на Горацио, громко крикнул:

– А ещё главное, чтобы нашего эль Команданте при спуске с трапа сопровождал венесуэлец, а не донья Сантьяго. А то вся наша суета с беготнёй к выходу будет зря. Показать не разрешат!

Оператор первого государственного канала расхохотался и поймал на себе осуждающий взгляд Базиле Годоя. Оператор поймал на себе взгляд протокольщика и, вроде бы обращаясь непосредственно к нему, крикнул, чтоб слышали и коллеги:

– Двигатели шумят, Базиле, двигатели. Поэтому вместо слов «Славься, дон Серхио» ты и услышал что-то другое. И если это другое, что тебе послышалось, ты где-то повторишь, то тебе не поздоровится.

Годой спешно закивал, а трясущиеся губы шептали проклятия в адрес чрезвычайно общительного оператора, который был на голову выше ростом. Альварес давно работал на телевидении и побывал во всех странах Южной Америки, США, Мексике и нескольких европейских государствах и знал, что он один из самых опытный и высококлассных специалистов своего дела во всей Умбрии. А природные самоуверенность и завышенная самооценка лишь подкрепляли его собственное мнение об этом. Но в присутствии кого-то из высокопоставленных особ Николас Альварес никогда колкостей в отношении первого лица страны не позволял. Потому уже десяток лет и сопровождал дона Серхио в важных поездках.

– Эй, меня-то пропусти! – Хара заставил Горацио выпустить его с кресла возле иллюминатора и, выставив сумку с фотоаппаратом вперёд, уже стремился за операторами двух государственных каналов.

Горацио, пропуская Хару, сделал шаг назад по проходу и тут же почувствовал тычок в спину от оператора президентской пресс-службы, который тоже спешил к выходу. Молодой журналист второго государственного канала присел на своё место, а мимо него протиснулись тот самый оператор, имени которого он пока никак не мог запомнить, дремавший всю дорогу пресс-секретарь Президента Домингес и корреспондент первого канала, который с ухмылкой посмотрел на менее опытного коллегу. Для Горацио это был знак – от конкурентов отставать не стоит.

Оглянувшись, он увидел, что в салоне оставалась лишь корреспонденты двух крупнейших умбрийских газет и дама с интернет-портала новостей.

– А что я там не видела? – произнесла она, поймав на себе взгляд молодого коллеги, – как наш Сеньор номер один сходит на южную землю? Спущусь за ним, куда мне спешить? А фотографии у Хары возьму.

– Мы тоже без фотографов, так что успеем выйти, – крикнул из последнего ряда журналист газеты «Каррера Уль-Трухильо».

– Давай, Сальвадор – иди! Лопеса как следует работать заставишь. А мы толпиться не будем, – добавил второй представитель пишущих СМИ – из «Нуэво Диарио».

С мыслями об отличиях в работе телерепортёров и журналистов печатных изданий Горацио пошёл по направлению к выходу.

Женщина, которую всё ещё мутило после полёта, отвернулась к иллюминатору и отхлебнула воды из небольшой пластиковой бутылочки. Она взирала как три Губернатора южных провинций, придерживая галстуки и полы пиджаков, спешили за самолётом, который определённо решил остановиться значительно дальше. За ними, стараясь не обогнать руководителей, семенили и остальные. Особенно тяжело было одетым в национальные костюмы музыкантам. У одного из них с головы сорвало сомбреро, и шляпу тут же отнесло куда-то далеко. У второго с шеи сорвался барабан и, закружившись, в ритме фламенко хлопнулся на асфальт. Даже отсюда – с борта прилетевшего из Уль-Трухильо самолёта, казалось, можно было услышать как этот достопочтенный с виду человек поминает отнюдь не божью матерь.