Профессор строго уставился на Русакова, будто бы тот был нерадивым студентом, допустившим глупую ошибку на экзамене.

– У вас любопытная манера шутить, Терентий Гаврилович. Вот только это совершенно не смешно.

– Никто и не смеётся. Только не нужно говорить мне, что я не смогу этого доказать. У вас эта фраза на лице написана.

– Ваша словесная акробатика лишь доказывает, что я убрал письмо обратно в конверт. Я действительно сделал это, прежде чем почувствовал себя дурно. Но то, что я подложил конверт Муравьёву – никак.

– Да. Но зато рушит красивую историю о полученных по почте письмах-убийцах, которую вы хотели сделать главной версией происшедшего. Теперь вам придётся придумывать себе оправдание, что у вас вряд ли получится. Вам не поверят.

– Постойте… – не удержался я. – А Афиногенов?

– Профессор манипулировал этим несчастным, чтобы сбить нас со следа. На его счету только два последних письма из четырёх, хоть он признаётся во всех из обычного для маньяка тщеславия. Надо сказать, что Афиногенов весьма неумело скопировал «мёртвую голову». Точнее, он как мог старался срисовать её с присланного ему образца, но это старание его и подвело. Ведь вы-то как раз и не старались, а просто ляпнули два пятна на бумагу. Получилось похоже на человеческий череп.

– Но зачем?

– О, это очень поучительная история. Жил-да-был один учёный. Он не был лишён таланта и хорошо начал свою карьеру. Вдобавок у него был напор, которым он разрушал старые постулаты науки и воздвигал новые. Ему везло, и очень скоро он оказался на вершине Олимпа, достиг всего, чего только желал: слава, почести, восхищение, зависть. Его авторитет становится непререкаемым, на него ровняется весь учёный мир.

Но что же случилось потом? А потом было вот что: он посчитал, что трудиться, рисковать потерпеть неудачи и потерять реноме больше не нужно. Ведь всё, что нужно, уже есть. Нужно лишь почивать на лаврах и имитировать бурную деятельность.

Так продолжалось довольно долго, и ничто не омрачало его существования, пока не появился молодой, энергичный, деятельный, и, возможно, более талантливый учёный. Он преклонялся перед своим учителем и вскоре они стали работать вместе. Вернее, работал только молодой учёный, а его старший коллега делал вид, что работает и направляет своего ученика в нужное русло.

И вот результат близок. За него можно получить премию и золотыми буквами вписать свои имена в историю науки. Но доволен ли этим наш герой? Нет! Он хочет один и только один получить честь открытия. Для этого он решает убить своего ничего не подозревающего коллегу…

Вершинский криво усмехнулся.

– Всё это очень занятно, полковник. Только это исключительно ваш вымысел. Вам бы детективы писать.

– План убийства был составлен очень быстро, – звенящим металлом голосом продолжал Русаков. – Его подсказала сама жертва. У него было слишком слабое здоровье. Вы нашли Афиногенова – пьяницу с неуравновешенной психикой и стали манипулировать им, умело играя на его навязчивых идеях. Вы заставили его напугать Муравьёва на улице. Этого маленького толчка хватило, чтобы лёд тронулся. Далее вы на глазах десятка человек ловко разыграли комедию с получением письма, нарисованного вами же за несколько часов до этого, и последующим приступом. Этим вы убили двух зайцев: напугали Муравьёва и обеспечили себе алиби. И правда: кому пришло бы в голову, что отправитель – вы, в то время как вы сами якобы пострадали от такого же послания?

Разыгрывая приступ, вы незаметно сунули конверт в карман Муравьёва, который первым подбежал к вам, чтобы оказать помощь. Этим мистический эффект был в разы усилен. Представляю, в каком ужас пришёл Муравьёв, обнаружив письмо в своём пиджаке. Не удивительно, что удар сразил его тотчас же.