– Нет.

– Почему?

– Он никогда не бросил бы нас.

– Весомо. Давайте вернёмся к статуэтке. Кого она всё-таки изображает?

– Великого Махатму.

– Давайте называть вещи своими именами, – жёстко предложил Кудрявцев, положив телефонную трубку на рычаг. – Мы все уже догадались, что эта статуя, а точнее, идол, изображает самого Рамачакранту. Если уж полковник Русаков утверждает, что таких статуй в Индии нет, то я ему верю. Он вообще почти не ошибается, а уж в таких вещах тем более.

– Это статуя Великого Махатмы! – повторил Дормедонтов.

– Больше мы ничего не добьёмся, – констатировал Кудрявцев.

– Я полагаю, что гражданина Дормедонтова следует отпустить под подписку о невыезде, учитывая его возраст, состояние здоровья и служебное положение, – предложил Ковылец.

– Хорошо. Я отправлю с вами одного из моих людей, пока мы не можем оставить вас без присмотра, – согласился Кудрявцев.

Чиновник не реагировал, всем своим видом демонстрируя, что ему безразлично, каким образом решат его участь.

Когда в сопровождении сотрудника розыска Дормедонтов покинул кабинет, Ковылец обратился к Русакову, всё это время сидевшему с отрешённым видом в углу кабинета и погружённому в свои размышления.

– Ну-с, что вы обо всём этом думаете? Его история похожа на правду?

– Вполне. Он утверждает, что обнаружил труп Рамачакранты в восемь часов вечера. В это время лавка обычно ещё открыта. Однако, продавец соседнего магазина, обнаруживший труп утром, говорил нам, что лавка была заперта. Раз Дормедонтов забыл запереть чёрный ход, то вряд ли он позаботился о парадном. Следы на снегу принадлежат ему, следовательно, лавку мог запереть либо сам махатма, либо убийца, вошедший через главный вход и вышедший так же.

– Но какой мотив? – спросил Кудрявцев. – Он есть только у Дормедонтова – завладеть идолом.

– А что, если убийство было ритуальным? – предположил Ковылец. – Я не зря так подробно расспрашивал его о благодарных учениках.

– Да, вашу версию нельзя сбрасывать со счетов. Итак, коллеги, у меня есть кое-какие мысли, но для начала я должен их проверить. Предлагаю вам встретиться здесь же в шесть часов вечера, чтобы сверить всё, что нам удалось наработать и обсудить план действий.

– Не возражаю, – ответил следователь.

– Согласен, – поддержал Кудрявцев.

И все трое разошлись: Ковылец поехал в прокуратуру допрашивать вызванных свидетелей, Кудрявцев засел за составления плана оперативных мероприятий, необходимого для отчёта начальству, а Терентий Русаков отправился в городскую библиотеку.

В условленный час они вновь собрались в кабинете начальника уголовного розыска. Старший следователь ещё больше напоминал разбуженную сову. В пепельнице Кудрявцева скопилась гора папиросных окурков. Лишь Русаков казался таким же неутомимым, как и с утра.

– Ребята тут поработали, – начал майор. – Установили перечень лиц, наиболее часто бывавших в лавке. Всего их восемнадцать. Разумеется, Рамачакранта прочищал мозги гораздо большему количеству народа, но эти самые преданные последователи. Десять из них имеют железное алиби, остальные восемь, включая Дормедонтова, имели возможность совершить преступление. Если учесть, что орудие убийства весит пятнадцать килограмм, то четырёх из них можно исключить из списка подозреваемых: это три старушки и дряхлый дед. Остаются четыре человека: Дормидонтов, художник-абстракционист Бредрих, журналист Пургин и личность без определённых занятий Порожний. Всех их сейчас проверяют вдоль и поперёк, но Дормедонтов всё равно подозреваемый номер один.

Конец ознакомительного фрагмента.