– Докладывайте, – коротко приказал полковник.

Белых поднялся из-за стола.

– Двое местных жителей с улицы Громова, ранее не судимы. Один из них бывший работник компании «Электронный пояс». Сознались во всех наших эпизодах, всего 63 явки с повинной. По городу тоже большую часть краж на себя берут. Мы с городским УВД уже связались. Их город к себе забрать хочет, но позже отдадим, сначала сами все доделаем. Похищенное оборудование накапливали и продавали оптом в аналогичную компанию в город Омск, там такая цифровизация только начинает набирать обороты. Рассказали, кому сдавали похищенное, когда и сколько раз. Готовы показать все эпизоды при проверке показаний на месте. Вкратце всё.

– Пойдёт… Молодцы.

Если мой читатель «в теме», то поймёт меня с полуслова, для тех читателей, которые открыли моё произведение из любопытства, чем это занимались «Кировские» опера на своей обслуживаемой территории в 2011 году, я поясню. Раскрыть 63 старых, ранее заявленных, зарегистрированных преступления, по которым уже возбуждены уголовные дела и приостановлены за неустановлением лиц, совершивших преступление, – это очень хорошие показатели в оперативно-служебной деятельности для ведомственной статистики. Даже если разделить эти 63 преступления на троих. Далеко не каждый опер за всю свою карьеру сможет раскрыть столько преступлений, сколько подняли эти три опера за одни сутки их обыденной службы.

По итогам раскрытия серии краж на территории города Новосибирска все они были удостоены награды. Каждому вручили по грамоте – простой, разноцветной, картонной бумажке со словами благодарности от руководства отдела. И это была норма их жизни, их службы, их внутреннего состояния души.

Ну и три армянских «старших лейтенанта» поздравили оперов с этой маленькой, но такой нужной всему городу победой.

Рогатик – лицо, совершающее преступление и выдающее себя за преступника, но не связанное с преступным миром.

Полуостров Чукотка есть не только на карте России. «Чукотка», а точнее Чукотский квартал, есть и в Новосибирске. Это пара сотен частных домов на левом берегу города в самом сердце Кировского района.

Именно там в далёком 1983 году родился милый малыш Ваня Дорохов.

Ваня рос тихим мальчиком. Его круглые, добрые глаза всегда смотрели снизу вверх на собеседника, так как он постоянно, как бы нечаянно или от стеснения, опускал подбородок при разговоре. Голос его был тихим, спокойным. Ваня очень любил улыбаться и всегда оставлял о себе очень хорошее впечатление.

Его простая и спокойная улыбка была похожа как будто на перевёрнутую радугу.

При общении с ним складывалось впечатление, что он ребёнок не от мира сего. Никогда не кричавший, не плакавший взахлёб или капризничавший, а если и пускающий слёзы от какой-либо обиды или от боли, то всегда тихо, незаметно, как бы в кулачок.

Его любили все: и родные, и соседи, и учителя. Даже грозные соседские собаки, сидящие на длинных, железных цепях на него не лаяли, он непонятным образом находил общий язык и с ними.

Иван откликался взаимным чувством ко всему окружающему его миру.

Родись такой мальчик в православной семье, он наверняка бы стал добрым и хорошим священником.

Однако Ваня рос в обычной рабочей советской семье. Отец работал и бухал. Бухал и работал и, когда мальчику исполнилось 7 лет, в 1990 году, умер, опившись отравленным техническим спиртом.

Мать Вани и старшая сестра души не чаяли в мальчике. Несмотря на начавшиеся тяжкие и лихие 90-е годы, старались из кожи вон лезть, но содержать и кормить единственного мужчину в доме в чистоте и хоть маломальском достатке, ограничивая самих себя везде и во всём.