— Так, чего болтаем? — возмущается вернувшийся Хабиб. — Милана, ты протёрла столики?! Я вижу разводы! Мишари, а на этом стакане отпечатки пальцев! О, Аллах, за что вы на мою голову свалились!

— Да, Мила, протри вон тот столик прямо напротив стойки, — подначивает Миша. А я расслабляюсь и выдыхаю. На мне коротенькое красное платье, в котором нельзя нагибаться. В нем очень неуютно, но ничего. Красный диплом по международным отношениям получила как-то, так и здесь не ударю в грязь лицом.

Начинается ночь. Музыке гремит так, что перепонки скоро лопнут. Клуб наполняется людьми. Смуглые местные сливаются с поджаренными солнцем туристами в бешеном танце. Все перемешиваются. Все забывают, кто они. Есть только музыка. Есть только ночь.

Старательно исполняю наказ Хабиба не подниматься наверх. Но смотреть-то никто не запрещал, верно? То и дело поглядываю на тонированные стекла. Что там происходит? Кто там сидит? Безумно интересно. Гости такого масштаба еще в наш клуб не заглядывали.

Вдруг меня кто-то трогает за плечо, заставляя вздрогнуть.

— Эй, будешь стоять так, поимеешь проблем на пятую точку, — хриплым голосом говорит Нелли. Эта девушка слов на ветер не бросает. Осторожно оборачиваюсь, чтобы увидеть заинтересовано глазеющих на мое красное платье парней с пустыми бокалами пива. Меня прошибает холодный пот. Подобные голодные взгляды каждую ночь снятся мне в кошмарах.

Голос Нелли выводит меня из ступора:

— Я этими сама займусь, а то слюни сейчас пустят.

Девушка дарит парням ослепительную улыбку и походкой от бедра движется к ним. Те разочарованно провожают меня взглядами.

В остальном ночь проходит как пару мгновений, только ноги теперь гудят. Мишари, который обычно подвозит меня, остается убраться, а девочки уже ушли. Только Хабиб суетится, восклицая, что эта ночь была самой ужасной в его жизни. Бросаю взгляд на вип зону: вечеринка там закончилась.

Быстро переодеваюсь и иду к выходу. Лязгает дверь. Над головой нежно-розовое небо, шеки ласкает теплый ветер. Еще только пять утра, а уже плюс двадцать примерно. Этот день будет жарким, как и любой в Египте в бархатный сезон. Улыбаюсь своим мыслям.

— Эй, детка!

Окрик на корявой смеси английского и арабского акцента проходится по нервам наждачкой. Замираю, забыв, как дышать. Но нужно соображать, что делать дальше. Я отошла от клуба на пару сотен метров. Могла бы добежать обратно… Если бы не красная развалюха, что перегородила мне путь.

— Киска, поехали с нами!

На меня таращатся три вдрызг пьяные рожи с сальной кожей. К тщедушным телам прилипли рубашки. Благо, что аромат перегара перебивает все другие, иначе бы меня вытошнило.

Воспоминания накатывают сумасшедшей лавиной. Ладони потеют, сердце колотится на максимум.

Зябко пячусь назад. Оглядываюсь. Ни одной живой души вокруг. Тихая улица, местные еще спят. Это конец. История повторяется.

Один из парней с необычайной проворностью выскакивает из машины и наступает. Это меня отрезвляет, словно кто-то рубильник переключил. Я разворачиваюсь и бегу к клубу со всех ног. Ноги гудят сильнее. Слышу ухом тяжелое дыхание, визг шин, рев мотора и жалобное дребезжание железа, заехавшее на бордюр.

— Детка, постой, давай повеселимся! — ржет преследователь под улюлюканье дружков.

Меня хватают за руку. С силой ударяю по ней сумочкой другой рукой, но парням хоть бы хны. Сбоку меня прижимают к машине, а сзади все ближе слышу шумное дыхание пьяного тела.

— Крошка, тебе понравится! — обещают со всех сторон. Я перестаю чувствовать боль. Только липкий холодный страх охватывает душу. Увезут же. Правда же увезут. Они знают, что я не туристка, меня не будут искать в отеле.