Соседская овчарка заходится лаем, почуяв чужака, и для меня ее реакция как бальзам на душу.

Все правильно, Графиня, этот человек нам не друг, и делать ему здесь нечего.

– Как видишь, избавиться от меня не вышло, – смотрит с прищуром и продолжает кривовато улыбаться.

Так и хочется вцепиться в его наглую рожу и стереть эту отвратительную самодовольную усмешку. Но я держу себя в руках. Драка мне никак не поможет. А главное для меня – это сохранить свое.

– Ты прямо как муха, – усмехаюсь я в ответ. – Тебя гонишь, а ты снова возвращаешься, будто медом тебе тут намазано.

– Интересное сравнение, – теперь он осматривает меня спокойнее и даже смелее.

Первоначальный шок прошел, и сейчас мужчина может подметить все изменения в моей внешности.

Хочется верить, что я не изменилась. У меня нет лишнего веса. Скорее, я даже ушла в минус, поскольку закончила кормить сына грудью совсем недавно, да и работа в огороде и школе наложила свой отпечаток. О лоске и думать некогда. Но в целом я выгляжу неплохо.

Тот же Коля постоянно зовет меня покататься, получая из раза в раз отказ. Есть и другие парни, считающие, что для матери-одиночки они словно джекпот, такие же желанные.

Но правда в другом. Никто из мужчин, кроме сына, мне не интересен.

Я же стараюсь не замечать, как с годами возмужал бывший, раздался в плечах, щетина стала гуще, черты лица заострились, а взгляд стал пронзительнее. Мирон и раньше был привлекательным парнем, а теперь стал брутальным мужчиной. И наверняка мое место подружки, которой можно задурить голову, чтобы скоротать вечерок, сразу же заняла другая наивная дурочка.

Рядом с таким любая будет рада обманываться.

– Но про мед ты это точно подметила, – окидывает меня внимательным взором.

Я чувствую себя неловко от тех взглядов, что он бросает. Но хуже всего то, что я все еще реагирую на них. Одергиваю себя мысленно, стараясь не позволить ему заставить меня думать о том, что совершенно теперь не важно.

Он не мой мужчина.

Не мой тыл и надежное плечо.

Он даже мне не друг…

Он тот, кто пытается лишить нас с сыном дома.

– Вот, – протягиваю бывшему папку, демонстрируя завещание и новое свидетельство о праве собственности, где сказано, что весь участок и дом на нем принадлежат мне. – Я не знаю, кто и как заключал с тобой сделку, но это какая-то ерунда.

– Вот как? – игнорирует он бумаги, всматриваясь в мое лицо. А затем медленно переводит взгляд к документам.

Сначала его взор совершенно ничего не выражает. А мне интересно, приехал он сюда один или с женой. Хочу увидеть обручальное кольцо, но руки мужчины спрятаны в карманах брюк.

– Когда мне предложили выкупить участок, я отказала, – стараюсь сосредоточиться на главном, игнорируя то, до чего мне нет никакого дела. – Два раза ко мне приходили твои люди, и дважды я отвергла их предложение.

– Хм, – хмурится Измайлов. – Но у меня в договоре стоит совершенно другая фамилия.

– Какая? – напрягаюсь, теперь окончательно перестав понимать, что именно происходит.

– Ма-ма! – слышу голос сына и мгновенно оборачиваюсь. – Вот ты где! – радостно смеется он, а я цепенею.

Кирилл стоит на крыльце вместе с сандаликами и садится на ступеньку, пытаясь обуться.

– Кирюша! – забываю я то, о чем мы говорили с Измайловым, и подхожу к ребенку.

– Ах ты сорванец! – появляется следом за сыном баб Нина. – Разве так играют в прятки? – она поднимает на меня виноватый взор.

– Я с мамой плятаться, – сопя, говорит сын.

– Лидочка, прости, пожалуйста. Я начала отсчет, а он убежал на улицу.

– Ничего страшного, – судорожно выдыхаю, понимая, что шила в мешке не утаишь. И совсем необязательно, что Мирон что-то заподозрит. Его волнует земля, и вряд ли он вообще отреагирует на ребенка. – Кирилл слишком шустрый, если это касается чего-то, что ему нужно, – прямо как его отец. – Да, малыш? – улыбаюсь ему.