Клэр надеялась, что сумеет подружиться с юными работницами, включая Хезер. Она представляла, как они будут сидеть вместе в столовой и ходить компаниями на развлекательные мероприятия в коммуне, а какое-то время спустя обмениваться шутками, вероятно на тему рыбы, и хихикать над собственными фразами. Именно так было с другими Роженицами, и Клэр обнаружила, что ей уже недостает прежних непринужденных дружеских отношений. Но она не сомневалась, что сумеет встроиться в новое общество. Тут все весело ее приветствовали и говорили, что будут рады ее помощи.

Работа была нетяжелой. Клэр позволили наблюдать, как сотрудницы в халатах и перчатках извлекают икру из, как они говорили, «рыб-производителей», анестезированных самок. Увиденное слегка ее позабавило, чем-то напомнив выдавливание зубной пасты. Рядом другие работницы выдавливали из самцов нечто под названием «молоки», а затем добавляли похожую на сметану субстанцию в контейнер со свежей икрой. Как ей объяснили, требовался точный расчет времени и антисептика. Необходимо было исключить возможное заражение от попадания бактерий. Имела значение также температура. Все тщательно контролировалось.

В соседней комнате с тусклым красным освещением Клэр увидела еще одну работницу в перчатках, просматривавшую поддоны с оплодотворенной икрой.

– Видишь эти пятна? – спросила работница, показывая на поддон с блестящими розовыми икринками.

Вглядевшись, Клэр увидела, что на большинстве из них есть два темных пятнышка, и кивнула.

– Глаза, – сказала девушка.

– Ух ты! – проговорила Клэр, удивившись, что нечто столь юное и крошечное, что пока с трудом можно назвать рыбой, уже имеет глаза.

– Видишь? – Девушка показала металлическим инструментом на бесцветную безглазую икринку. – Эта мертвая.

Осторожно взяв икринку щипцами с поддона, она выбросила ее в раковину, а затем вернула поддон на стеллаж и потянулась к следующему.

– Почему она умерла? – спросила Клэр, невольно понизив голос до шепота в тихой, прохладной и тускло освещенной комнате.

Но работница ответила обычным тоном и вполне деловито:

– Не знаю. Полагаю, осеменение пошло не так, как надо. – Пожав плечами, она убрала еще одну мертвую икринку со второго поддона. – Приходится их удалять, чтобы не заразили здоровых. Я проверяю их каждый день.

Клэр стало слегка не по себе. «Осеменение пошло не так, как надо». Не это ли случилось с ней самой? Не выбросили ли точно так же куда-то ее Плод, подобно бесцветной безглазой икринке? Нет, ей ведь сказали, что с номером Тридцать Шесть «все хорошо». Она попыталась отбросить тревожные мысли, сосредоточившись на объяснениях работницы.

– Клэр? – Дверь открылась, и вошел Димитрий, директор. – Хочу показать тебе столовую. И для тебя уже почти готов график.

Экскурсия по предприятию продолжилась, и Клэр объяснили ее обязанности на завтра (в основном сводившиеся к уборке – все должно было поддерживаться в безупречном состоянии), а потом она поужинала вместе с группой работниц, которые, как и она теперь, жили в Инкубатории. Разговоры в основном сводились к тому, чем все занимались во время отдыха. Ежедневно им выделялся час, когда они могли делать что хотели. Некоторые упоминали поездку на велосипеде и пикник у реки – видимо, на кухне могли упаковать обед в корзинку, если попросить заранее. Двое молодых мужчин играли в мяч. Кто-то смотрел, как ремонтируют мост. Их бесцельная приятная беседа напоминала Клэр, что теперь она свободнее, чем была долгое время до этого. Она подумала, что могла бы пойти прогуляться после обеда или вечером.

Позже, размышляя у себя в комнате, Клэр поняла, чего ей хотелось бы, когда у нее будет время. Не просто пойти на прогулку. Ей хотелось попытаться отыскать девушку по имени София, ее ровесницу, – той исполнилось двенадцать тогда же, когда и Клэр. Они особо не дружили – просто одноклассницы, которым выпало родиться в один и тот же год. Но София сидела рядом с Клэр на Церемонии, когда они получали свои Назначения.