– Добрый вечер, судари, – обратился он к нам, когда мы оказались у ворот. – Судя по всему, верстаться на службу приехали?

– И вам добрый, – ответил я. – Все верно, из Дубковского уезда к вам добирались, два дня почти без отдыха ехали.

– Бы-ыстро, а мы из ваших мест только завтра или послезавтра ждали, да и разборщики уже по домам разошлись. Но ничего, нам на такой случай велено, что кто на службу верстается, должен быть накормлен и на постой определен. Так что, добро пожаловать, как говорится, гостями будете, – сказав это, десятник отошел в сторону и рукой пригласил войти во двор.

– Спасибо, – радостно сказал Ждан, – хоть не придется место на ночь искать. Сразу видно, здесь о сынах боярских заботятся.

– А вы не сильно радуйтесь, – сказал один из стрельцов, тот, который слева стоял, – это все сделано не доброты ради, а из-за спокойствия посадских. Сейчас вас пятеро приехало, а завтра вашего брата будет десятки, и если всех на постой не определить, вы же местных жителей заколебете.

– Ну это не важно, – сказал я, – главное, что нам есть что есть и пить и куда голову преклонить.

Сказав это, я первым слез с коня, так как ворота были низковаты, моему примеру последовали все остальные, кроме Иванко, который и так шел пехом. После чего мы прошли во двор, и десятник проводил нас к конюшне, где конюх выдал сено лошадям. Расседлав коней и мулов, мы проследовали к ближней избе, на которую нам указали. Внутри были четыре больших комнаты и, пользуясь тем, что кроме нас здесь никого нет, вселились в две из них и занялись переносом своих пожитков в дом. Не успели мы закончить, как к нам подошел стрелец и позвал трапезничать, после чего сопроводил к столам недалеко от входа, где уже стояли миски с кашей да кружки с квасом.

Мы, оголодавшие с дороги мужики, быстро покончили с ужином. Тут к нам подошел десятник и наконец все представились друг другу:

– Меня зовут Василий Дмитриевич, – представился я. – А это мой друг Ждан Борисович и наши послужильцы – Иванко, Василько и Путят.

– А меня зовут Михаил Петрович из Кабановых, – ответил десятник, – но все меня Михаем кличут.

– Дак ты из детей боярских? – спросил Ждан. – А что в стрельцах делаешь?

– Я младший сын у отца, и на меня наследства не хватило, окромя сабли, железной шапки и коня захудалого. При таких делах дорога одна – в послужильцы к богатым дворянам или боярам наниматься, но мне повезло записаться в стрельцы, как раз во Пскове набор шел, и теперь я государев человек, а не холоп какой-нибудь.

– Да-а, при таких делах и я бы записался, – сказал я.

Поговорив еще немного, мы разошлись – Михаю надо было меняться на ночь, а нам рано вставать, ведь разборщики приходили к шести часам. Около восьми часов пришла смена стрельцам – десяток Михая строем вышел из ворот в сторону крепости, а навстречу, тоже строем, вошел новый, после чего ворота были заперты до утра. Мы, посмотрев на это действо, вошли в дом и расположились на ночлег, заснув богатырским сном, пока голоса церковных колоколов не разбудили нас к утрене.

Утро выдалось ясным, свежий воздух наполнял силой, а восходящее солнце сделало город просто сказочным, окрасив стены и башни городских укреплений в золотой цвет. Выйдя во двор, я увидел стрельцов, облик которых говорил о том, что долг они свой выполняют честно – выглядели заспанными и уставшими, то есть ночь провели на постах. Перекрестившись в сторону ближайшей церкви и прочитав по-быстрому молитву, я прошел в конюшню, дабы проверить лошадей, и был удовлетворен работой конюха, который как раз давал воды, а сено уже было положено. День, похоже, начинался хорошо: в подтверждение этому нас позвали завтракать. Кушанье было небогатое, но сытное: краюха горячего хлеба с квасом. По окончании трапезы мы с Жданом начали делиться своими ожиданиями по службе и параллельно наблюдали, как один за другим на работу приходили разборщики в сопровождении охраны и своих слуг в приказную избу. Последним пришел поп с Евангелием и большим серебряным крестом, которые нес служка в руках, очевидно, для крестоцелования при принятии на службу.