За дверьми царил полумрак. То ли предполагалось, что во время всего бала гости неотлучно должны были находиться в зале, то ли они попали в служебный коридор, который предназначался для слуг.

Как только дверь, ведущая в бальный зал, закрылась за их спинами, Дар приобнял девушку за талию и зашептал ей на ухо:

– Мы пойдем самой короткой дорогой. По пути мы можем столкнуться с кем-нибудь из гостей. В этом случае ничего не бойся. Просто помни: мы – любовники, – и веди себя соответственно. Да, и если кто-нибудь что-нибудь у нас спросит – молчи. Говорить буду я. Все поняла?

Девушка утвердительно кивнула.

– Тогда вперед, – и Дар увлек Рапсоду вглубь полуосвещенного коридора.

Глаза Рапсоды прекрасно видели в сумерках и погуще чем эти, и девушка не преминула воспользоваться представившимся ей случаем, разглядывая все, мимо чего они проходили. Она сразу подметила, что этот коридор был декорирован ничуть не хуже тех, по которым она проходила днем – значит, он вряд ли использовался лишь в служебных целях. На стенах висели портреты прежних королей и королев, помещенные в массивные золотые рамы. Их перемежали гобелены, изображающие сцены охоты на дикого кабана. После гобелена, на котором собаки почти загнали лесного зверя, Дар свернул направо, Рапсода последовала его примеру. В этом коридоре портретов не было. Стены здесь тут и там были завешены драпировками, и пару раз девушка готова была поклясться, что слышала тихий смех, доносящийся из-за одной из них. Благо она быстро сообразила, что за тканью скрываются проходы в ниши, и не стала задавать лишних вопросов. Но когда из-за одной из таких портьер, смеясь и волоча кого-то за руку, выпорхнула слегка растрепанная дама, Рапсода смутилась окончательно. Дама же, не замечая бардов, продолжала азартно вытягивать кого-то из ниши.

– Ну пойдем же, – Жеманясь, капризным голоском захныкала она, – душа моя, наше отсутствие могут заметить. Нам пора возвращаться в бальную залу, шалунишка. Ну не упрямься. У нас впереди целая ночь, мы еще все успеем.

Она в последний раз дернула изо всех сил, и из-за портьер вылетел давешний темно-вишневый кавалер. По инерции он пробежал несколько шагов и буквально врезался в Дара с Рапсодой. Узнав его, певица отчаянно покраснела и спряталась за своего спутника. Темно-вишневый тоже покраснел, но прятаться ни за кого не стал. Растрепанная же дама, заметив, что в коридоре они не одни, захихикала и кокетливо поправила прическу.

– О, кого я вижу. Господин Зеленая Песня. Вы великолепно сегодня играли, просто нет слов. О! Я вижу, Вы с дамой, – воскликнула она, как будто только что заметила, что рядом с Даром есть кто-то еще. Восклицание, кстати говоря, получилось довольно ненатуральным, – Вы тоже решили прогуляться? – она интонационно выделила последнее слово и продолжила, – мы так устали от той толчеи, что творится в зале, что решили сбежать оттуда ненадолго и насладиться тишиной полупустого дворца, но, боюсь, нам пора возвращаться.

И, все так же мило улыбаясь, она ухватила своего остолбеневшего кавалера под локоть и уволокла по направлению к залу, все еще томно мурлыча ему что-то.

– Что это было? – только и спросила Рапсода.

– Не обращай внимания, это здесь обычное дело, – отозвался бард, – светские люди, настолько чопорные и благовоспитанные в бальной зале или в кабинете для переговоров, становятся распущенной и вульгарной своей противоположностью сразу же за его порогом.

И двое музыкантов зашагали дальше, а Рапсода все думала:

«Интересно, если бы этот хлыщ предложил бы мне прогуляться по полупустым дворцовым коридорам, я, по мнению Креда, тоже должна была бы согласиться? А то вдруг обидится и запомнит…»