Прошло несколько минут, пока Арина начала осознавать, где она находится. Медленно до нее дошло, что все это был лишь кошмар. Она все еще была в своей квартире, в центре Москвы. Утренние лучи солнца мягко освещали комнату, проникая сквозь занавески и ложась теплыми полосами на пол. Но этот свет казался чужим, таким далеким от того ужаса, который она только что пережила.

– Господи… – ее голос был едва слышен, дрожащий и слабый. – Почему мне это снится? Кто эти люди? Как же мне было страшно…

Ее руки все еще тряслись, словно страх никак не мог отпустить ее даже после пробуждения. Сердце билось так сильно, что она ощущала его удары где-то в горле, дыхание оставалось тяжелым, а разум еще не до конца отпустил сцены кошмара. Она чувствовала боль, почти физическую – боль, которая не могла быть реальной, но оставила в ее теле и сознании глубокий след. Как могло быть, что ее собственные сны создают целые сцены жизни, полные боли и страданий?

Арина провела рукой по лицу, пытаясь унять дрожь. Она помнила все так отчетливо: Яну, ее жизнь, ее родителей, работу, друзей. Эти образы оставались с ней, словно это были ее собственные воспоминания, словно она сама прожила эту жизнь. Но это был сон. Просто сон. Только во снах она была другой, а просыпаясь, каждый раз оставалась сама собой.

– Это просто сон, – тихо прошептала она, стараясь успокоить себя. Но разум не отпускал мысли о том, как реальными были эти чувства. Почему это так живо? Почему каждый раз она погружается в чужую жизнь, как в свою собственную?

Встав с кровати, Арина направилась в ванную, ее шаги были неуверенными. Она чувствовала слабость, как будто провела несколько часов в схватке за жизнь, хотя это был всего игра ее воображения. Вода, текущая из крана, оказалась холодной и освежающей. Она сжала руки под струей воды, стараясь сконцентрироваться на этом ощущении – холоде воды, который постепенно возвращал ее в реальность.

Готовясь к рабочему дню, Арина старалась отодвинуть от себя мысли о сне. Но это было непросто. Моменты из жизни Яны – эти яркие, пугающие образы – мелькали перед ее внутренним взором. Особенно сцена пыток. Она пыталась забыть ее, стереть из памяти, но каждый раз, как она закрывала глаза, видела холодные глаза человека в маске и ощущала страх Яны, который казался ее собственным.

– Все, – тихо произнесла она, надевая свою рубашку. – Нужно выбросить это из головы.

Но сколько бы она ни пыталась, воспоминания о сне не уходили. Они стали ее тенью, словно оставляя невидимый след в ее реальности.

Арина была женщиной тридцати лет, но внешность ее казалась вечной, как сама зима. Яркие голубые глаза, словно ледяные осколки, смотрели на мир с холодным равнодушием, ее выраженные черты лица подчеркивали это ощущение. Длинные черные волосы, которые она обычно завязывала в тугой хвост, создавали строгий, почти суровый образ. Средний рост, идеальная осанка и отсутствие эмоций делали ее фигурой, к которой никто не решался подойти слишком близко без причины.

На работе ее знали как незаменимого сотрудника и человека, который не любит общаться и редко улыбается. Когда она появлялась в коридоре больницы, где работала патологоанатомом, разговоры замирали, словно все внезапно вспоминали, что обсуждать при ней что-то лишнее не стоит. Но Арине было все равно. Она привыкла к шепоту за спиной и косым взглядам еще с тех времен, когда была школьницей. Общество всегда держало ее на расстоянии, и она давно смирилась с этим. Необходимость заводить друзей отпала сама собой, а она и не пыталась. Одиночество стало ее добровольным выбором.