Воронов присаживается на стул рядом и, протянув руку, вытаскивает лист, по которому я старательно вывожу свое имя, отчего его перечеркивает неаккуратная синяя линия.

– Антонин! – злобно вскрикиваю и, собираясь приструнить и прогнать мерзавца, поднимаюсь на ноги, нависая над ним.

Но он сминает документ, сведя мои усилия на нет, и отбрасывает его куда-то позади себя.

– Нам это не понадобится, – говорит Воронов, в тот момент, когда я уже набираю в грудь побольше воздуха, чтобы разразиться возмущением и, возможно, даже парочкой почти безобидных проклятий.

Воздух застревает в горле, я прищуриваюсь и осматриваю его, словно сомневаюсь, что верно расслышала.

– Нам?

– Ты сгинешь там, – спокойно констатирует Антонин и, снова не дав мне возмутиться, добавляет: – Не то чтобы мне было до этого дело. Но пока мне неизвестно, перейдет ли вся магия ко мне или же пропадет, не доставшись никому, не могу так рисковать и отправить тебя туда одну.

Его глаза опасно сверкают, и впервые за много месяцев у меня снова пробегают мурашки от легкого опасения, как в самые первые недели совместного времяпрепровождения. Порой я совсем забываю, кто он, но сейчас вдруг ясно осознаю, что, если бы он был уверен, что магия перейдет к нему, он бы… Что, убил меня?

Неосознанно отодвигаюсь от него и сажусь по другую сторону стола.

– Так значит, ты поедешь со мной? – я пока предпочитаю опустить тот факт, что не знаю, как теперь это провернуть.

Антонин кивает.

– Но телепорт нам не подойдет, – хмыкает он, – если делать все официально, далеко мы не уедем. Со мной и в моей стране очень хотят… тесно побеседовать.

Я закатываю глаза на его аккуратное выражение. Лихо он вывернул слово «арестовать».

– Ну кто бы сомневался, – качаю головой. – Боюсь представить тему этого разговора… – вздыхаю и осматриваю документы, разбросанные по столу, а потом поднимаю решительный взгляд на мужчину. – Ладно, я что-нибудь придумаю. Приготовься собирать вещи.

После проявления силы, если она достаточно активная и выраженная, что становится ясно по браслетам, которые передают данные показатели, детей переводят в пансионаты разной направленности. Если сила недостаточно выражена, дети остаются учиться в обычной школе, и чаще всего, если не происходит улучшения, остаются жить в общем мире, не находя себе места в нашем. Но браслеты на их руках не снимаются до конца жизни, и люди эти подчиняются прежде всего Совету Управления Магией.

Из общего доклада Совета Управления.

– Ну не знаю, Кара, – Зои хмурится, бросая в обе чашки пакетики чая и заливая их кипятком. – Как-то это опасно начинает выглядеть.

– Со мной будет Воронов, – я перебираю конфеты пальцами и вытаскиваю с орехом, засунув ее полностью в рот.

Зои останавливается и смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Ты считаешь, это должно меня успокоить? – она плюхается на стул и кутается посильнее в свой махровый халат – я разбудила соню, заявившись к ней в выходной пополудни.

– Вообще, в письме говорилось, что он будет разговаривать только с нами обоими, – помешиваю ложечкой чай, задумчиво наблюдая, как вода окрашивается. – Но я бы все равно поехала одна. Вдруг бы удалось уговорить рассказать мне о том, что он знает. Теперь-то с этим проблем не будет…

– И все же. Здесь он под контролем, хоть каким-то… А там вы будете только вдвоем, в чужой стране. В его стране, – с нажимом говорит Зои. – Если он навредит тебе…

– Он мне не враг. И мы оба в одинаковом положении.

Зои фыркает очень громко, давая понять, что мои слова – бред.

– Не враг? Ага. Думаешь, он тебя другом считает, играя роль аккумулятора? Он же всю жизнь, наверное, об этом и мечтал, – Зои делает глоток из чашки и кривится: – Фу… пойло.