– Это очень хорошо, что вам понравились новобранцы! Это именно то, что нам нужно! Я подпишу приказ сейчас же.
Селиван вытер руки о сухое горячее полотенце, лежащее у него на коленях, и раздвинул на столе тарелки с едой.
Кардинал любезно разместил перед ним пергамент, печать и гелиевую авторучку с черными чернилами.
Селиван ловко поставил печать внизу документа, как это делал всегда на автоматизме. Затем он взял ручку и бокал вина.
– Так, посмотрим…
Первым делом Селиван поставил подпись, затем сделал два легких глотка вина из кубка, а потом пробежался взглядом по предложенному ему приказу о найме новых гвардейцев в личную армию Кардинала.
Просмотрев пергамент, Селиван сглотнул и пробормотал:
– Подождите-ка…
Пиццерия «О, мой бог!»
– Стойте! Стойте! Стойте! Стойте! Подождите! Минуточку…
Эрнест усердно записывал основные мысли из истории официанта, периодически делая глотки яблочного сидра и закусывая «Дьябло-Дьябло».
– Все записал? – подшутил над ним Фрэнсис.
– Да-да, но дело не только в этом…
– А в чем еще?
– В фактах!
– В фактах?
– Для книги, которую мы с тобой планируем написать, важны четкие и неоспоримые факты. Речь идет об исчезновении целой императорской династии! Ты же представляешь себе все масштабы, Фрэнсис?
– Масштабы! Хм… ты прав! Я представляю! А какие факты тебя интересуют?
Эрнест наконец поставил жирную точку в конце предложения, облегченно выдохнул, взял в левую руку кусок «Дьябло-Дьябло», а правой рукой приготовился записывать дальше.
– Итак… вы сказали, что это был последний разговор Императора Селивана Леконта со своей дочерью принцессой Марией, так?
Старик уверенно кивнул, как на допросе.
– Совершенно верно!
– Выходит, после того, как Селиван покинул комнату дочери и отправился на обед, они больше никогда не виделись, верно?
– Тот раз, когда Селиван Леконт взглянул на Марию перед тем, как выйти за дверь, стал последним разом, когда отец видел свою дочь.
– На что это ты намекаешь, Эрнест?
Эрнест тут же пригрозил Фрэнсису пальцев, призывая товарища к молчанию. Обдумав что-то, Эрнест выдал новый вопрос:
– Выходит, этот разговор между Императором и принцессой случился… в день смерти Селивана?
Фрэнсис чуть не подавился сидром и усиленно закашлял.
– Фрэнсис! Ты чего?!
Эрнест постучал друга по спине.
Прокашлявшись, Фрэнсис сделал маленький глоток, чтобы промочить горло, и объяснил:
– С чего ты взял, что Император Селиван умер именно в тот день?
– Если тот разговор был последней встречей Селивана с Марией, то это просто очевидно, мой друг! Простая элементарная цепочка причинно-следственных связей! Останься Селиван жив в тот день, он бы захотел еще раз увидеть Марию перед сном.
– А с чего ты взял, что она вернулась во Дворец после побега? – парировал Фрэнсис.
Такой выпад застал Эрнеста врасплох.
На этот вопрос знал ответ только официант.
– А она вернулась? – прямо спросил Эрнест.
– Первым делом вы должны были спросить не это, – поправил обоих старик, – правильный вопрос такой: «Удалось ли Марии сбежать из Дворца в тот день?». Не забывайте – она задумала это сделать во время обеда. А что говорит официальная версия о смерти Императора?
Фрэнсис в точности запомнил ту колонку и статью-некролог о смерти Императора из утренней газеты.
– Сердечный приступ наступил в четырнадцать часов тридцать две минуты по йормскому времени. Это как раз обеденное время!
– А значит…
– Весть о смерти Императора распространилась с молниеносной скоростью, и Мария могла физически не успеть сбежать из Дворца. Что же случилось?
– Ее и Монику заметили за два коридора до выхода и… сообщили печальную весть.