Внезапно дверь в овальный кабинет мэра уездного города Сен-Тропе распахнулась, и на пороге появился конферансье, который пронзительно объявил:

– Виктория фон Моргенштерн!

– Что делает конферансье в здании мэрии, спросите вы? Работает по совместительству на полставки! А кому в уездном городе Сен-Тропе нынче легко?

Яркая, как вспышка кометы, она влетела в красном деловом костюме на самом пике заседания рабочей группы. Её изысканные манеры, шляпка и вуаль так загипнотизировали Бефола, что он даже не заметил, в какой момент она увлекла его безвольное тело к себе расквартировываться. И несмотря на то, что эта женщина в красном имела репутацию роковой среди мужчин, он покорно последовал за ней, зная ещё кое-какие детали из её биографии.

Она умна, красива, получила безупречное образование в лучших университетах для избранных и самоотверженно любила своих четверолапых питомцев, спасением которых и занималась. На щедрые пожертвования тайных покровителей она содержала приют для ленивцев, которых в округе благодаря ей развелось немыслимое множество. Её фонд тратил огромные деньги на то, чтобы найти дом для этих милых и медлительных блоховозов.

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – это вряд ли можно сказать про Викторию фон Моргенштерн, потому что ещё ни один ленивец во всём мире не вернулся обратно, а, скорее наоборот, забрал всю свою родню к себе.

«Какая крайне редкая фамилия? Нечасто такую услышишь в наших краях», – призадумался тогда Бефол от всей этой информации.

Его терзали смутные догадки о её родословной, уходящей корнями в Октоберфест или вечнозелёные сибирские джунгли, где в лесах так много диких-диких обезьян, которые собирают кедровые орехи.

Замок Виктории фон Моргенштерн находился всего лишь в часе езды от городской ратуши.

Был ли Бефол при этом заинтригован в пути? Возможно да, если отправился в такое однозначно странное путешествие ради неопределенного материально благополучия. Никогда не знаешь, к чему приводит личная переписка. Но в альтруизм всегда проще поверить, чем объяснить.

А пока колеса электрического экипажа мчали по брусчатке старинных улочек, за окнами проносилась придорожная весна во всем её буйстве цветения рододендрона и пения неугомонных птах.

Должно быть, выглядело это невероятно красиво, если бы не ощущение тревоги, повисшей в воздухе – эфире, сотканном из еле уловимых перемен.

Какой-то горбатый и волосатый садовник Квазимодо ловко открыл внушительные ворота родового замка.

– Возможно, это один из тех самых смышленых потомков этих ленивцев, – подумал Бефол.

– Интересно. Как там сейчас Петров со своей молодой женой? Не знают, поди, что я мотаюсь в командировке, по всем этим старинным злачным местам, – с теплом вспомнил о своём друге Бефол и вылез из кареты с чемоданчиком из крокодиловой кожи.

– Эх, красотища! Но работы здесь явно непочатый край, – пробормотал он, глядя на старый зловещий трехэтажный замок, возвышающийся над изящной фигурой его хозяйки.

Красные кирпичные стены были зачем-то увиты ядовитым плющом. Похоже, он облюбовал их не просто так, и при свете заката это выглядело немного зловеще.

Замок надвигался своими мрачными очертаниями.

Ему показалось, что он соглашался с ним, еле заметно кивая на ходу своими остроконечными шпилями.

Смеркалось, а когда они преодолели живописный сад в английском стиле, главным украшением которого была гильотина, то и вовсе стемнело.

У главного входа их встретил, невесть откуда взявшийся конферансье, который торжественно объявил:

– Добро пожаловать в родовой замок Моргенштернов. Идеальное место для грёз!