Слушая главного ветеринара, весь зал приуныл. Такая эпидемия, она ведь не только разоряет село, она еще и вызывает озлоб ление и обнищание населения. Дубравин, который баллотировался от пригородных районов, прекрасно понимал, о чем сегодня там говорят люди…

И словно в ответ на его мысли, оратор с трибуны продолжил:

– Огромные проблемы возникают с поголовьем, которое содержится на частных подворьях. Единственный способ остановить чуму – это ликвидация частных ферм, расположившихся в сельских катухах. – Он употребил слово из казачьего лексикона. И Дубравин живо представил свою деревню и эти самые сараи и катухи, в которых хрюкает благосостояние села.

Докладчик закончил речь. И народ принялся задавать вопросы.

– Вы можете гарантировать, что распространение болезни не экономическая диверсия? – задал вопрос владелец и главный менеджер большого мебельного холдинга.

– Да, многое кажется странным в нынешней эпидемии. Идет она с юга, с территории Грузии, Абхазии. Но к сожалению, доказать что-либо невозможно. Мы только вынуждены защищаться. Так, в Краснодарском крае проведена полная депопуляция стада.

«Экое он словечко ввернул. Научное», – подумал Дубравин. И представил себе, что кроется за этим словом – депопуляция. Это когда забиваются десятки тысяч живых существ. И когда он вообразил этот «свиной апокалипсис», ему стало слегка не по себе.

А в это время в зале заседаний уже начала разгораться дискуссия: кто-то из депутатов озвучил самую ходовую среди населения версию о происхождении эпидемии:

– На моем участке, а я там был только позавчера, люди прямо заявляют, что чума свиней запущена представителями больших аграрных холдингов. Так они расчищают поле от конкурентов. И люди требуют, чтобы правоохранительные органы разобрались в этом…

В дискуссию, как всегда, вступили радетели за народное дело – коммунисты:

– Мы уже инициировали запрос по компенсации населению за уничтожаемый скот. Почему до сих пор не принято решение, какая должна быть компенсация за уничтожаемых животных? Это диверсия…

С трибуны, которую еще не покинул представитель сельскохозяйственного начальства, донесся ответ:

– Решение о компенсации уже принято правительством области. Она составляет пятьдесят рублей за килограмм живого веса…

– А мы не знаем ни одного подворья в моем районе, где бы эту компенсацию уже получили…

Голоса с мест:

– С населением очень трудно работать. Население находится в шоковом состоянии.

Разгорелась бурная полемика.

– Коммунисты, – начал гасить страсти Ручников, – живут в другом измерении. При чем здесь диверсия? Дело-то идет о жизни крестьян. При советской власти было то же самое. Давайте закругляться. Спасибо вам за информацию о происходящем на сельскохозяйственном фронте. Будем переходить к другим вопросам. Нам еще предстоит утвердить мировых судей.

Дубравин полистал толстенный «гроссбух». Нашел нужную страницу со списком.

В это время к трибуне вышел областной судья – маленький, «замороженный» человечек с продолговатым, как у кузнечика, лицом. И фамилия у него подходящая – Богомол. Дубравин уже немало знал и о нем. О том, что он создал систему, в которой за любое решение суда – праведное и неправедное – надо давать на лапу. Но, как говорится, не пойман – не вор. Знать – одно. А вот доказать…

За этим судьей выплыли на сцену (или подиум) кандидаты. В основном – женщины. Иван Иванович начал процесс представления этих новых вершителей судеб по очереди:

– Калинина Елена Ивановна представляется на должность мирового судьи Пролетарского района.

На несколько шагов вперед вышла молодая статная женщина, одетая по такому торжественному случаю в брючный деловой костюм, но с выглядывающей из-под пиджака кружевной блузочкой.