Воллер сняла два фужера шампанского с проносимого мимо подноса.

– Впрочем, в неправоте его не упрекнуть. Мы с Эффро знакомы очень, очень давно, и я могу определить, когда он совершает ошибку. Тридцать лет назад его просчет состоял в чрезмерной суровости, и это стоило ему правительства. Теперь ему выпал второй шанс, но он упустил его из-за излишней мягкости.

Эладора нахмурилась:

– Вы говорите о каменной хвори? – Тридцать лет назад город охватила моровая напасть, превращающая плоть в камень. Тогда Келкин управлял парламентом, и по его приказу безжалостно приводились в исполнение насильственные меры сдерживания, карантин и даже, согласно бытовавшим слухам, зачистка окрестностей заражения путем поджогов, совершенных якобы его агентами. Любого с едва проступившими симптомами под дулом ружья загоняли в лагерь. Сотни погибли в волнениях. Затем гильдия алхимиков отыскала лечение, и в одну ночь Келкин из спасителя города превратился в монстра.

– Я советовала Эффро не терять из виду главное, говорила, что его лекарство окажется хуже болезни. Утверждала, что алхимики найдут выход. Но было поздно. Скажи ему что-нибудь, до того как он принял решение, и он послушается тебя. Но заставить его передумать, когда он уже устремился к цели? Невозможно. – Воллер с присвистом вздохнула. – Но одного у Эффро не отнять: у него наметан глаз на таланты. Приходите работать ко мне.

Эладора подавилась шампанским.

– Простите?

– Вы Тай до мозга костей. Этот город у вас в крови, – сказала Воллер. – Приходите работать ко мне. Я найду вам применение.

Эладора растерялась.

– Э-э, я в огромном долгу перед господином Келкином, и я намерена проработать с ним, по крайней мере, до конца этих выборов.

Воллер цыкнула сквозь зубы.

– Это капитану положено тонуть вместе с кораблем, а не штурману. Если станете дожидаться, поражение Келкина замажет и вас. Оставаясь с ним, вы лишь преданная глупышка. Соскочите сейчас и станете доброй помощницей, предупредив его о том, что он гонит на убой свою партию, а вы уходите от тех, кто не ценит ваших мудрых советов.

– Вы и Перику рекомендовали поменять хозяев?

– Нет, я обозвала его идиотом – ему надо было ждать истечения срока полномочий чрезвычайного комитета. – Воллер глотнула вина. – А он опять сыдиотничает, если перебежит назад к барыжникам. Им еще около года будет нужен Келкин у власти – пускай люди забудут о том, что Кризис, по сути, они и вызвали. Перескакивать от промлибов к барыжникам – все равно что прыгать с горячей сковородки и клясться в верности тому, кто поставил ее на огонь.

У Эладоры закружилась голова.

– Но вы же сами из барыжников. Отчего вы так говорите?

Воллер улыбнулась:

– Происходят перемены. Зреют иные силы. Обдумайте мое предложение, юная леди, и сегодня больше ни слова о политике. Мы и так наедимся ею по горло в следующие недели. – Она как следует отхлебнула вина.

– Если вы извините меня, леди Воллер, то посол Хайта просил меня с ним побеседовать, и мне пора узнать, не освободился ли он.

– Разумеется. Подумайте, пожалуйста, над моими словами.

Эладора помянула хайитянского посла как предлог, но ее осенило, что это и впрямь неплохая идея. Она перекинется словом с послом Ольтиком и покинет эту вечеринку. Если поторопится, то успеет домой до полуночи, то есть, отдавала она себе отчет, довольно рано, если учесть грядущие недели. Да и что эта Мхари Воллер вообще знает?

Как по Эладоре, здесь слишком людно, слишком политизированно, а к тому же еще и слишком много дармового вина.

Она пересекла паркет главной бальной залы, улыбаясь и кивая каждому улыбчивому лицу. Увернулась от журналиста из «Гвердонского Обозревателя», который попытался расспросить ее о падении Севераста; ускользнула от троицы знакомых промлибов – те разглагольствовали о торговых договорах, нависнув над несчастным хайитянским купцом; разминулась с пьяным распутником-жрецом от Хранителей. Затем задержалась, чтобы обменяться парой фраз с адмиралом Вермейлом, погруженным в разговор с послом Лирикса. Здесь Эладора целиком на мели. Ей мало что известно про Лирикс, кроме историй о драконьих преступных сообществах, враждовавших с бесноватыми богами посреди сказочных джунглей. Посол страны чудес салютовал ей бокалом шампанского и рокотал насчет морской болезни.