Блатняков от смеха зашкаливает. А наш проповедник за своё:
– Творец каждому его истинное место определяет, и не уйти от этого никому. Ибо свой крест на другого не переложишь. И уж тем более – на Христа. Он не грехи наши на себя берёт, а путь к очищению указывает. А иначе и быть не может для Спасителя…
Как только Антон после этого потока паузу сделал, чтобы дыхание взять, Бур неодобрительно сплюнул и лишь вставить успел:
– Ну, я надеюсь, ты меня понял, сын божий.
Но прежде, чем шайка Бурого отвалила, Антон начал следующий «канон»:
– Понимать и воспринимать – суть состояний разных. Истинно отцы святые учат…
Не научился наш Святоша от урока братков тому, чего от него хотели. Ох, не научился…
Опьянённые вседозволенностью
Он учился совсем другому. Поэтому при утреннем распределении работ не взял на себя пилораму. Так и остался работать в прачечной – в жилой зоне.
Осерчал Бур не на шутку. И вечером того же дня Антохины мытарства вошли в стадию кульминации. В общем, прижали его братки в бараке и к своему вожаку привели.
Некоронованный авторитет Миша Бур восседает на стуле, как на троне, в каптёрке, где укромное местечко себе оборудовал. Видон – поважнее Бати. С одной стороны ему Козыркин чифир подаёт, с другой – молодой зек из числа шнырей сигарету прикуривает. А Миша глаза хитро прищуривает. Похоже, задумал что-то:
– Что ж ты, раб божий, просьбу своего Спасителя не выполнил: на пилораму не пошёл?..
– Чё молчишь, библейское радио? – лыбится Пашка и хохмит. – Волны короткие на длинные в башке переключить не могёшь?..
Антон только было рот открыл, как Бур мигом его опережает, вдохновившись неожиданной идеей. Просто шоу захотелось:
– Ладно, малый, не оправдывайся. Давай-ка лучше с тобой в одну игру сыграем. Ты нам – свою проповедь, а мы тебе – свою. Кто кого дольше выдержит? На выступление каждой стороне – по минуте. Идёт?.. Вижу, что согласен. Тогда, так уж и быть, начинай первым.
– Первый – не тот, кто быстрее, а тот, кто выше по сути. Ибо истина – это вершина, а не очерёдность.
Антон смотрит на присутствующих и жестикулирует, продолжая:
– Всех нас тут Бог собрал, чтобы мы глубже ошибки своих прошлых деяний уразумели. По зрелости нашей и воздастся нам. Всё в Мироздании на весах тончайших измеряется ежедневно, ежечасно, ежеминутно, и…
– И вот твоя минута истекла. Стоп, машина! – командует Миша.
И добавляет, замечая за собой, что на проповеди Святоши стал реагировать ещё с большим раздражением:
– Бог собирает в другом месте. А тут вас собрал Бур. Во как! Уяснил?..
Мгновенное сомнение и… Миша принял новое решение: наказать выскочку по полной – без зелёной2. В общем, в тайне от авторитетов. Невозможное станет возможным, что для зоны – большая редкость…Снова жаба стала давить Бога-Бура: как же не использовать во всей красе такую лафу? Такой ништяк!.. И он ещё раз мысленно повторил три «стимула»: Батиного старшего по отряду нет, самого Бати на зоне нет, да и единственный вор в законе копыта отбросил. Да подобное бывает, может, раз в сто, двести лет…
Ощущая пьянящий вкус вседозволенности, Бур даёт своим архаровцам особый сигнал: мол, зелёный свет.
– Колян, покажи-ка, пока слегонца, нашему спасителю-батюшке, что мы могём ему ответить.
– Ага. Могём лёгкий хук, – скрипит своим басом этот здоровяк и подходит к Антону, который продолжает что-то говорить.
Пара коротких ударов на расслабоне, но явно с боксёрской техникой, отбрасывает спасителя к стене. Два братка помогают поверженному встать на ноги. А Бур, ухмыляясь, продолжает:
– Ну, вот первый тур пройден. Только, Антошка, это была разминочка. Начинаем второй – этот посложнее будет. Встать на ножки мы тебе уже не поможем. Сечёшь? А то, милок, как-то стрёмно получается: мы тебе помогаем, а ты нам –фигушки. Не по-брателовски это. Не по-божески. Верно?