Но есть еще сны. И я говорю сейчас не о фазе быстрого сна, когда вы спите и видите картинки, а о самой идее. О грезах? Во «сне» конкретного вида мы встречаем мир таким, каким этот вид хотел бы видеть его, живя в нем. Сон жабы может переживаться нами на низком уровне: важные аспекты мира должны быть встречены на уровне земли. В этом мире мы следим за колебаниями влажности, а темнота приглашает к нас отдыху. Здесь Бабушка Жаба сидит на камне у омута и слушает пение своих детей.

Во Сне (именно с заглавной буквы) мы встречаем мир, которым хотел бы быть или, может, когда-то был окружающий нас ландшафт. Это немного похоже на генетику, в которой генотип субъекта – это своеобразный чертеж, содержащийся в генах организма. Но то, о чем мы сейчас говорим, это фенотип субъекта, результат взаимодействия генотипа с силами окружающего его мира – пищей, ландшафтом, климатом, – а также все внешние воздействия, модифицирующие проявление генотипа. Во Сне мы вступаем в мир, которым Земля пытается стать, хотела бы быть или помнит, что она была им либо помнит, что когда-то могла им быть. Здесь становится сложнее. В большей части Западной Европы мы вступаем в своего рода дикий лес, но не в тот дикий лес, что популярен в художественной литературе. И не в дикий лес, о котором иногда говорят с точки зрения окружающей среды. Вопрос о том, существовал ли когда-либо лес с преобладанием дуба, охватывающий низменности Британии, неохотно уступающий место хвойным деревьям на севере и березам на возвышенностях, остается спорным. И столь же сомнительно, что у Робина Гуда или Красной Шапочки когда-нибудь появится возможность прогуляться по нему. Это не тот лес. Это Первый Лес. Эти деревья, возможно, никогда не росли, возможно, они всегда были лишь амбициями леса относительно того, чем он может стать. Это лес Бабушек-Деревьев, в котором пространства под кронами и между стволами охвачены ветвями, словно куполами соборов. Это лес, где ива у ручья поднимает ветки и извивается, наблюдая, как вы проходите мимо. Это лес пробуждающихся деревьев, хранящий наши самые глубокие тайны. Вы не будете приходить туда часто! Но иногда одно из этих деревьев Первого Леса появляется в Другом мире. Обычно они соединяют миры между собой или призваны оспорить какое-либо предположение. Их воспоминания очень древние. Они не боги, не божества, но они помнят больше, чем любое растущее дерево, и достойны уважения. Подумайте об Иггдрасиле, мировом древе скандинавской мифологии, растущем в девяти мирах и соединяющем их. Посетите некоторые из наших деревьев-долгожителей в Великобритании. У нас есть тысячелетние (и старше) дубы, тисы и густые поросли, которые развивались на протяжении веков. Подойдите и сядьте рядом с одним из них, и вы почувствуете Первый Лес.

О, почему я назвал деревья Бабушками? Есть еще Дедушки-Деревья и Дедушки-Духи: часто пол не имеет особого значения. Это термин, который вызывает уважение и отмечает возраст, знания и мудрость.

Многие упражнения, предложенные в этой книге, начинаются с исходного состояния безмятежности. Способность расслабиться и хотя бы ненадолго выскользнуть из суеты повседневной жизни – это базовый магический и личный навык, который будет востребован снова и снова. Если вы больше ничего не захотите почерпнуть из книги «Священные животные», пожалуйста, освойте этот навык. Практикуйте чувство безмятежности где угодно, везде. Ибо не может быть ничего лучше, чем наблюдать, ощущать и ценить окружающий мир.