– Не спорю. Но тебе лучше взять еще свою пушку, – все же сказал Каин. – Надеюсь, ты не извлекал благодать из нее?

– Нет, она всегда там, – ответил юноша. – Не понимаю, почему вы отказываетесь, чтобы я поместил благодать в ваши револьверы?

– Я люблю по-старинке. Выстрел и куча крови, а не непонятное свечение и белый огонь, сжигающий грешников. В этом мире все стало слишком фантастическим.

– Вам разве есть с чем сравнивать этот мир?

– Тут ты прав, – палач лукаво улыбнулся. – Все таки, как я рад тебя видеть, Авель.

Юноша смущенно улыбнулся.

– И я рад вас видеть, святой отец.

Темная и холодная оружейная была заставлена множеством железных стоек, на полках которых покоилась целая куча оружия, начиная от ножей и заканчивая различными видами ракетных установок. В дальнем конце комнаты находилось отдельное помещение, предназначенное под стрельбище.

Стоило юношам переступить порог, как палач тут же затерялся среди шкафов. Авель всегда поражался тому, как загорались глаза священника в этом месте. Маниакальная улыбка священника, когда тот расстреливал целые магазины в деревянные мишени, становилась такой широкой, точно он проводил это время с возлюбленной, а не с холодной и убийственной сталью.

Авеля же оружие не привлекало так, как его наставника. Всю его амуницию составлял лишь медный посох и антикварный пистолет. Не имело значения насколько они были эффективны раньше; после вживления благодати ни одно оружие не могло с ними тягаться.

Юноша остался у двери и, облокотившись на стену, стал наблюдать, как иногда среди полок мелькал силуэт палача с полной сумкой оружия.

Отец Каин бродил между рядов с дробовиками. Если ведьма-немезис обладает той же регенерацией, что и экземпляр доктора Ворденклифа, ее будет трудно убить из «увальня». Священник сомневался, что даже его этот пистолет сможет ее прикончить. Нужно было что-то помощнее, что способно, если не разорвать тело, как от взрыва гранаты, то хотя бы оставить дыру размером с мяч. Для этой цели могли бы подойти экспансивные пули в пулемете, но сейчас, когда пальцы только-только начали отрастать, он просто не смог бы удержать такую громадину одной рукой, не то что перезарядить. Дробовик в таких условиях подходил лучше всего.

Священник остановился между двумя полками и взглянул на оружие. Дробовики походили на пулемет Томпсона, только более плавные, точно отлитые из единого куска металла и с более толстыми кассетами, на тридцать два патрона каждая.

– Идеально, – холодная сталь приятно легла в ладонь.

«Автоматический дробовик способен опустошить кассету за пять секунд, это шесть выстрелов в секунду. При таком калибре пяти секунд стрельбы хватит, чтобы превратить тело ведьмы, будь она девочкой, женщиной или хоть старухой, в фарш».

Палач положил дробовик в большую сумку и прихватил еще один. Вместе с дробовиками туда отправились и несколько кассет с патронами, а вслед за ними и еще один дробовик. На всякий случай.

Священник вышел к двери и поймал на себе любопытный взгляд Авеля.

– Так мало? – спросил тот, глядя на полупустую сумку и улыбаясь. – А где же торчащие стволы пулеметов и огромный огнемет через плечо?

Маленькая ручка в плаще сжалась в крохотный кулачок.

– Я решил не переводить оружие попусту, – священник улыбнулся и вышел.

Возвращаясь обратно, палач только и думал, что об Аше. Сколько он ее не видел? Месяц? Два? Нет, не больше месяца. Ему казалось странным, что несмотря на частые встречи, его сердце до сих пор бешено колотилось, стоило только ему ее увидеть. Порой Каин ловил себя на мысли, что думает, как себя вести при встрече, и сам над собой смеялся за свою нервозность. Несмотря на постоянные планы действий, в которых он выбирал лучшее поведение, все всегда шло не так. Его планы разбивались, стоило ей только попасться на глаза. Продуманный разговор превращался в бессмысленное лепетание, а выражение лица, холодное и безразличное, с каким он собирался вести разговор, превращалось в смущенное и пугливое.