– Тем более? – поднял голову палач.

– Тем более, твое кладбище было не единственным, на которое заявились мутанты. Остальные три тоже были разорены. Мы еще подсчитываем количество украденных тел.

– Остальные три? – юноша невольно вытащил культю из-под плаща.

– Да, – ответила женщина. – Догадайся, кто спас северное кладбище от разорения?

– Кто?

– Ваш воспитанник.

Священник широко раскрыл глаза.

– Авель?

Женщина кивнула.

– Где он сейчас? – резко спросил Каин, – Он в соборе?

– Да. И он дожидается тебя. Вы отправитесь на задание вместе.

– У вас уже есть план?

Священник и не сомневался, что госпожа, только выслушав его доклад, смогла тут же разработать план действий.

– Пока не полный, – ответила Дева. – Заклинание должно дать больше деталей относительно намерений мутантов. Я уверена, что разорение кладбищ и атака ворот связаны.

До слуха священника донеслись металлические щелчки, что исходили от правого кулака Железной Девы. Женщина подняла руку и постаралась разжать пальцы. Те, словно пораженные судорогой, слегка приподнялись, издавая прерывистое жужжание, и остановились. Другая рука помогла им выпрямиться, после чего Дева подцепила черную перчатку на кончике одного из пальцев и сняла её. В ярком свете лампы, пуская по своей гладкой поверхности радужные блики, заблестела стальная рука.

При одном взгляде на протез, палач тут же вспомнил одну из причин, по которой его госпожу прозвали Железной Девой.

– Как его навыки? – при виде металлической руки женщины, Каин тут же вспомнил про свою культю и спрятал обрубок поглубже в плащ.

– Можешь, не прятать, – равнодушно сказала Дева, открутив протез от платформы на сгибе локтя. – Авель делает большие успехи. Рим как всегда рад вести с ним переговоры. Теперь срок постройки туннеля стал еще ближе.

Священник смутился, при упоминании о его культе. Несмотря на слова Девы, вытаскивать свой обрубок он не стал. Срез на руке начинал сильно чесаться, и юноша уже ощущал маленькие пальчики, что подобно зубам новорожденного, пробивались сквозь запекшуюся корку. Обычно новая рука отрастала за сутки, но пользоваться ей можно было уже часов через шесть, как только детские пальцы начинали сгибаться и разгибаться.

– Как его отношение к Риму? – спросил Каин. – Мне кажется, с каждым своим визитом он все больше склоняется на их сторону. Кардинал активно сманивает Авеля к себе. Авель всегда был сторонником жестких мер, и в этом мы уступаем Риму.

– Здесь его дом, – возразила Дева. Поставив протез на ящик, двумя пальцами она начала регулировать гидравлический винт у локтя. – Мы вырастили его. Дали все, что он имеет. Тем более, вы двое очень сильно сдружились.

Отец Каин внимательно посмотрел на госпожу. Ему очень хотелось отыскать другие обходные пути, чтобы убедить женщину пересмотреть свои взгляды относительно мутантов. Наверное, она понимала, к чему клонит священник, но палач все равно не хотел останавливаться.

Женщина, закончив с протезом, обернулась к палачу, и увидев его уставленный в одну точку взгляд, сказала:

– Я не буду проводить чистку в Муравейнике, Каин.

– Я не это хотел сказать, – сконфузился палач, но осознав, что оправдываться бесполезно, продолжил. – Вы ведь знаете, что антицерковное движение продолжает расти. Люди недовольны таким обходительным отношением к мутантам. Оппозиция распространяет слухи, что церковь в сговоре с бандами и позволяет тем питаться людьми.

Железная Дева поставила протез обратно на платформу и закрутила стальную руку до щелчка. Железные пальцы один за другим, уже беззвучно, сжались в кулак.

– Каин, – тихо начала она, и палач захотел вжать голову в плечи. Когда госпожа начинала говорить тихо, это означало, что её терпение на исходе. – Если ты еще раз попытаешься убедить меня изменить мое решение, то тебя накажут. Этот город – мой. Кто бы что не говорил – мне все равно. Горожане ничего не знают о том, как правильно править городом. Я буду делать так, как считаю нужным.