Спальня в впрямь напоминала библиотеку. Возле большой кровати, расположился небольшой шкаф и комод, возле окна стол с креслом, все остальные стены прикрывались книжными полками, как будто стеснялись показать миру своё одеяние, в виде молочного цвета обоев, на полках поселились сотни книг. Под старину в этой комнате оказался сделан только потолок, с которого свисала старинная люстра, а на самом потолке была лепка.

– Мрачновато, – подытожил он, выходя и закрывая дверь за собой, – Но отцу так нравится.

– Столько книг, – с благоговением в голосе, почти шепотом, проговорила она.

– Это да. Иногда мне кажется, что он их любит больше чем меня, – сказал он, сдвигая брови на переносице. – Тут ты уже была, – указывая на дверь в ванную, сказал он, – Рядом сортир, – парень толкнул дверь, открыл её на секунду и закрыл. – А это моя комната, – указал он на дверь, находящуюся в нескольких метрах от них.

Его комната отличается от всего дома только тем, что в ней минимум мебели и вещей. Большой шкаф для одежды, рядом стол и компьютерное кресло, по середине комнаты большая кровать. Огромная плазма вообще висит на стене, на против кровати и не занимает пространство комнаты. Он даже отказался от тумбочек возле кровати, заменив их узкой полочкой в изголовье. Пульт от телевизора, мобильный, зарядное и часы помещаются, а больше там нечего хранить. В его комнате не оказалось, ни одной картины, гипсовая лепка только над головой, а про ретро-стиль всего дома, напоминает небольшая люстра, свисающая с потолка.

– Прям минимализм, – сказал она, останавливаясь возле кровати и проверяя её на упругость.

– И я такой во всём, – весело сказал он, прыгая на кровать боком и падая так, чтоб одна рука придерживала голову над постелью.

– Я прям вижу, как ты каждый вечер прыгаешь на кровати, капризничая и крича, что ты ещё не хочешь спать, а отец тебя то терпеливо уговаривает, то угрожает ремнём.

Он перевернулся на спину, закинул руки за голову и мечтательно проговорил:

– Дааа, были такие временна, – перед его глазами проплывали воспоминания. Только спать его всегда укладывала мама, и она же и гонялась за ним вокруг кровати с угрозами и уговорами. – Но те временна давно прошли.

Он резко сел. Она всё так же стояла возле кровати, наблюдая за ним.

– Ужин через десять минут, – послышался в коридоре женский голос и звук закрывшейся двери.

– О, это хорошо, – сказал он, вставая и разминая плечи, делая круговые движения руками, – Наконец-то поужинаем как нормальные люди, а не жизненно опасной снедью не до ресторана Жираф.

– Я не заставляю тебя ужинать со мной в Жирафе, – обиженно сказала она и отвернулась к выходу из комнаты.

– Да ладно тебе, я же не против питаться булочками и пирожками, но и борща иногда хочется, – сказал он, выходя в коридор перед ней и указывая на дверь кабинеты двумя руками.

– Там кабинет? – сказала она, пропуская мимо ушей его укоры.

– Святая святых, – торжественно произнёс он и открыл перед ней дверь.

Она сразу поняла, что он имел ввиду, описывая спальню отца как второй кабинет. С кабинетом у них было только то различие, тут вместо кровати, стоял большой стол, цвета слоновьей кости и несколько кресел в тон стола. Вдоль всех стен, тут тоже расположились книжные полки, заваленные книгами. Столько книг она видела только в библиотеке, и то, не в каждой.

– Это потрясающе, – только и смогла проговорить она, застыв посредине комнаты.

– А ещё они очень мягкие и удобные, – сказал он, плюхаясь в одно из кресел.

– Я вообще-то про книги, – сказала она, зная, что он опять балуется, чтоб поддеть её.