После легко преодолённого брода слегка выпрямившаяся тропа предоставила мне счастливую возможность разогнаться до максимальной скорости широкого шага. При этом я, без сожаления, проскочил очень удобную стоянку с костровищем под разлапистыми кедрами, игнорируя удобство на обеденный привал. А через минуты боковым зрением уловил дым от костра и палатку на берегу Кучерлы, в пятидесяти метрах слева от тропы, с фигуркой человека, сидящего спиной. По инерции я проскочил мимо метров на сто, вскользь размышляя, что не стоит тратить драгоценное, в моей ситуации, время. Но через мгновение вдруг передумал и остановился. Поняв, что успел соскучиться по общению с людьми, я решил воспользоваться безусловным радушием туристов, при встрече в таких условиях, и заодно попить желанного чаю. Чтобы отдохнуть от рюкзака, я оставил его тут же у тропы, выбрав сухое место для него под ближайшим кедром. Если случится, что кто-то здесь пройдёт, то не то что не тронет, а последует моему примеру. Зверь же далеко чувствует и сторонится человека, потому и близко не появится, тем более днём. Разминая освобождённую спину, я подошёл к костру и увидел девушку-туристку, одиноко грустившую у огня.

– Здравствуйте, сударыня! Позволите присесть? – начал я весело и игриво.

– Здравствуйте, присаживайтесь! – сдержанно ответила она и после паузы предложила: – Хотите чаю?

– Очень хочу! – с жаждой и подчёркнутой радостью воскликнул я, удобно усаживаясь у костра на вежливом расстоянии от дивы.

Она налила мне горячий напиток в эмалированную кружку из дымящегося большого котелка, который стоял у самого огня, и протянула мне, вместе с карамелькой и печеньем.

– Это мне сейчас в самый раз, спасибо большое! – с улыбкой удовольствия и благодарности принял я, слегка поклонившись головой.

– Издалека идёте? – после уважительной паузы подчёркнуто сдержанно поинтересовалась она.

– Да, позавчера спустился с Белухи по Катунскому леднику. Я Андрей. А Вас как позволите величать?

– Очень приятно. Я Марина. Вы один ходили на Белуху? – всё так же сдержанно и без доли эмоций продолжала дива.

Она держалась осторожно и очень скромно, в лицо мне не смотрела. Одета была в серую, распашную и бесформенную походную ветровую одежду, скрывающую фигуру. Остроносое и худенькое личико русоволосого европейского типа выдавало молодой возраст (сильно меньше тридцати). Я охотно, но коротко, обрисовал Марине наш маршрут, исключив, конечно, любое упоминание об отношениях в группе.

– А где ваша группа, отстала?

– Я их оставил у истока Катуни. Там группа, вместе с руководителем, днёвку сделали, чтобы отдохнуть после ледников. А я свою собственную задачу выполнил и, пообещав своим домашним вернуться к первому числу, спешу домой. А ваша группа где? – в свою очередь поинтересовался я.

По четырёхместной палатке и количеству посуды у костра мне было понятно, что их команда состоит из четырёх или более человек.

– Они пошли разведать брод и тропу на озеро Дарашколь. Скоро уже должны вернуться, – пояснила Марина, указав рукой направление, откуда она ожидает появления своих.

– Интересное место, мне когда-нибудь тоже надо туда сходить. Вы только туда планируете или ещё куда-то? И что за группа у вас?

– Пока собираемся только на Дарашколь. Нас пятеро и все девушки.

– Ух ты, как здорово! А откуда вы приехали? – дипломатически восторжился я, на самом деле не приветствуя чисто женских команд для выхода в походы. Сразу вспоминаются пару случаев из истории таких экспедиций, когда по неизвестным причинам погибли обе женских группы. При чём, по аналогии с трагедией группы Дятлова, только без таких жутких увечий.