Здесь был «космос»! Солнце уже покинуло горизонт за западным белоснежным плечом отрогов Белухи. Но было ещё светло, почти как днём, потому что вокруг только первозданный лёд и кристальный свежий снег, а светло-голубое небо отражалось в нём. Только за нашей спиной – голые скалы, обращённые на юг и поэтому свободные от снега, растопленного летним солнцем. А прямо перед нами, через ледник, высилась километровая стена Белухи, глазами скальных выступов на белой вертикали сурово рассматривающая новых посетителей. Огромный валун в человеческий рост на краю площадки был использован когда-то людьми, как монумент. На его солнечной стороне были прибиты металлические памятные доски с именами, портретами и датами гибели альпинистов здесь, под стенами Белухи. Совсем молодые ребята, погребённые сотнями кубометров снега и льда лавинных оползней и других трагедий… Вид и поминание их здесь вызывает, мне кажется, у всех, многократно более сильные чувства, чем на равнине.

Ещё не успело стемнеть, как мы услышали нарастающий утробный гул за спиной и будто из недр… Резко обернувшись в его сторону, увидели, как с противоположной, западной, стены плеча Белухи, сошла снежная лавина. Она в мгновение укрыла облаком снежной пыли всю нижнюю параболическую поверхность ледника, в нескольких сотнях метров от нашей стоянки остановившись. С добрый десяток минут это облако нехотя, со своей высоты в сотни метров, оседало на подтаявший за день лёд, чтобы со временем стать новым слоем многовекового ледника. С нашего безопасно высокого места картина эта была более чем впечатляющей. Лучшего «подарка» от природы здесь невозможно ожидать (в позитивном смысле слова). А я про себя сразу вспомнил подобную ситуацию.

Четыре года назад мы стояли на плече пика Ленина в центральном Памире, на высоте шесть тысяч метров над уровнем моря, готовясь также к ночёвке. Перед нами высилась стена пика в почти полторы тысячи метров и с неё, на наших глазах, сошла снежная лавина на лежащую ниже нас на четыреста метров параболическую «сковородку» ледника. Сила и полное сходство стихии ясно показало, что таким пришельцам как мы, здесь вовсе не рады и предупреждают…

Под впечатлением увиденного и, видимо, забыв о консервативности «пуритан» – спутников, Люба, вплотную приблизившись ко мне и, созерцая рассеивание снежного облака, вполголоса открыла свою мечту:

– Видишь вон то понижение в гребне – это перевал Урусвати. Хочу когда-нибудь через него перевалить, – показала она рукой на красивое понижение в западном гребне.

– Грозным он отсюда смотрится! Достойное желание… – но мне подумалось, что ей этого не суждено осуществить.

Темнело, яркие и невероятно большие звёзды на густеющей синеве чистого неба усиливали ощущение неземного пространства вокруг. Даже в безлунную ночь здесь не требуется пользоваться фонариком, всё можно разглядеть без труда. Ни ветерка, ни звука, ничего живого, кроме нас. Даже парящие хищные птицы редко здесь пролетают, им тут некого ловить. Растущая Луна ещё не взошла, и космическое свечение изменяло оттенки, цвета ультрамарин, у окружающих вещей, ежеминутно их сгущая. Непрерывно всматриваясь в область границы неба с гребнем гор несколько минут и остановив поток мыслей, я заметил, как движется небосвод, и звёзды медленно стремятся спрятаться за горизонт. Это было так естественно в замёрзшем, казалось, мире. Но делать нечего, пришлось снова залазить в душную атмосферу палатки.

На следующий день мы стали подниматься сначала по леднику, потом по скальному участку на перевал Титова, высотой три тысячи двести двадцать метров над уровнем моря, что разделяет ледники Ак-Кем и Менсу. Последний спускается с восточной стены Белухи и является самым большим и длинным, дотягиваясь до распадка между Катунским и Южно-Чуйским хребтами.