– Готов?

– Готов, – ответил он подавленно.

– Я пойду первым и буду тебя подстраховывать, – добавил я.

Мы спустились медленно и ровно. А когда мы уже снимали свои «кошки», я не откладывая, спросил товарища сдержанно строго:

– Олег, что это было?!

Он молчал, не поднимая головы и сворачивая снаряжение.

– Ты помнишь, как наказывают новичков за такое? – продолжил я прояснять для себя произошедшее через длинную паузу.

– Я не новичок, – недовольно буркнул он.

– Тогда, приятель, ещё хуже!

Добавить мне было нечего. Все мои опасения с лихвой подтвердились. Мальчишество какое! Воцарилось молчание. Естественным стало остаться здесь на ночёвку, у той же чахленькой ивушки. Только я об этом подумал, как Олег, будто спохватившись, каким-то не своим, сиплым и просящим голосом стал просить:

– Давай здесь заночуем, отдохнём, – и, через паузу, добавил, – Я там… – он указал на ледник взмахом руки – …поскользнулся и упал, вот прямо лицом, – и, показывая на свою щёку, начал жаловаться: – У меня теперь кружится голова, сотрясение…

– Что ж, отходились мы с тобой! – подытожил я. – Теперь домой! Здесь, конечно, заночуем, надо отдохнуть и обсушиться, а завтра – сразу до домика и, если тот свободен, ночуем в нём.

Больше диалогов у нас не было, что стало вполне естественным. Остаток дня я исподволь наблюдал за парнем, за его движениями: никаких признаков сотрясения не было заметно и лицо его, которое обязательно поранилось бы об острые края ледяных рытвин при падении, было девственно невредимым. А главное, когда это он успел упасть? В течение всего перехода я терял его из виду всегда менее, чем на минуту. И возникшие сомнения стали уступать уверенности в том, что партнёр мне просто соврал ради своего оправдания и для вызова жалости. Наверное, мой товарищ задумал со мной сыграть в игру, как в сказке «Волк и лисица», где «…битый небитого везёт».

Утром я, уже не ожидая от Олега никакого участия, встал пораньше, приготовил завтрак и разбудил партнёра. В полном молчании подкрепившись и собравшись, мы снова углубились в дремучий, загадочный лес, где я три дня назад сбился с нужной тропы. Мой спутник шёл медленно, ровно и твёрдо, без жалоб и остановок, всё время отставая. Не принимал после спуска с ледника обезболивающих, не спрашивал их у меня. Но я неотрывно держал его в поле зрения, поминутно оглядываясь и останавливаясь для сокращения дистанции, будто он стал моим пациентом.

Убедившись к середине дня, что он не нуждается в моей помощи, я таки уверился в его симуляции. Мои ноги просто несли меня вниз по ущелью, как застоявшийся конь, невзирая на накопленную усталость. Весь мой организм радовался возвращению домой. На недолгих подъёмах я уже привычно превозмогал острую боль в ногах. И мне тем более хотелось быстрее спуститься к домику пастухов в низовьях ущелья, чтобы закончились на сегодня эти мучения.

В очередной раз, остановившись в ожидании приближения Олега, я предложил ему:

– Олег, мне трудно двигаться твоим темпом, меня подгоняет боль в ногах. Теперь впереди больше нет никаких трудностей и опасностей. Ты, я смотрю, идёшь без проблем. Давай так: я спущусь своим темпом к домику и, если он свободен, то там, на печи, приготовлю нам ужин. Своим темпом тебе останется пройти часа три. И у меня будет больше часа на кухню.

Ответа не последовало. Товарищ «набычился», а я, посчитав молчание знаком согласия, хорошим темпом оторвался от него. У меня уже созрело неуёмное намерение – следующим же днём выйти к трассе и успеть на утренний автобус. Усиленный темп моего шага, тем не менее, отставал от душевного порыва в стремлении к семье. Дорога домой всегда короче. Я едва успевал напоследок фотографировать, лишь сердцем, мелькающие мимо необыкновенные пейзажи. И, теперь без остановок, я быстро добрался до домика, который, как я и предчувствовал, оказался пуст.