– Хорошо, если инспектор по кадрам тоже приедет.

– Татьяна Васильевна предупреждена.

– Сегодня воскресенье, город пустой. Мы с Алексеем Михайловичем поедем на машине из главка, то есть с Петровки, по пути готовы заехать и за вами, и за кадровичкой.

Банк «Сердце России» находился в Черемушках, инспектор по кадрам жила близко от него, добиралась своим ходом, а Востриков обитал в высотном доме на Кудринской площади, которую по многолетней привычке называл площадью Восстания. Заезжая за ним, следователям даже крюк делать не пришлось.

– Знаете, почему я не рад нашей встрече? – задал странный вопрос Богдан Кириллович, когда появившиеся в квартире следователи показали ему свои удостоверения.

– При виде нас редко кто радуется, – философски заметил Александр Борисович.

– После звонка до вашего появления я надеялся, что таким образом меня хотят заманить в ловушку. На самом же деле с Пресняковой ничего не произошло.

– Вы, видимо, читаете много детективов, раз додумались до такого оригинального варианта.

– Я их вообще не читаю. Зато фильмы иногда смотрю. Они тоже подкидывают изощренные идеи.

– А если бы мы в самом деле оказались преступниками, как бы нам противостояли? – спросил Алексей Михайлович.

– В комнате были жена и сын, – простодушно объяснил Востриков.

В «Сердце России», в отделанном мрамором холле первого этажа, их уже поджидала инспектор банка по кадрам Татьяна Васильевна, миниатюрная женщина в строгом темном костюме. По ее лицу было понятно, что от всего происшедшего она находится в шоке. Для начала следователи попросили ее принести личные дела погибших: трудовые книжки, анкеты. Через минуту нужные бумаги оказались в председательском кабинете.

Преснякова была разведена с мужем, у нее был сын Дмитрий – ровно вдвое моложе ее, ему двадцать три. Он носил девичью фамилию матери – Саврасов.

– Получается, сыну до сих пор не сообщили о ее гибели? – обратился Александр Борисович к Курточкину.

– Его может не быть в Москве, – сказал Востриков. – У Дмитрия есть собственная фирма на Кипре, и он большую часть времени проводит там.

– Телефон-то его тамошний вы знаете?

– Я – нет. Может, кто из сотрудников знает или есть в ее записной книжке.

– Ладно, там видно будет. – Взяв следующую анкету, Турецкий пробежал ее глазами. – У Сурманинова жена Лидия, сыну Вадиму десять лет. Небось мальчик в школе учится.

– Могли на выходные куда-нибудь поехать, – сказал Курточкин, ненароком насыпав Александру Борисовичу соль на рану – напомнил о его сегодняшнем неудачном визите в Абрамцево. Там уже шашлык шкварчит вовсю.

– Только в анкете указан адрес Полярная улица, это в Медведкове, – продолжал Алексей Михайлович. – Мне же сказали, что он живет в Бескудникове, и телефон другой дали.

– Это где никто не подходит? Значит, нужно звякнуть по медведковскому, уточнить.

Курточкин набрал номер и, услышав в ответ женский голос, спросил:

– Простите, это квартира Сурманиновых?

– Да.

– С вами говорит старший следователь прокуратуры Центрального административного округа Курточкин. Вы кем приходитесь Максиму Николаевичу?

– Это мой бывший муж.

– Как вас зовут?

– Лидия.

– Вы слышали о том, что произошло с Максимом Николаевичем?

– Нет, ничего не знаю.

– У меня, Лидия, прискорбное известие. Вчера вечером ваш бывший муж погиб.

Собеседница громко ойкнула:

– Как же это случилось?

– Максим Николаевич работал охранником, должность по нынешним временам весьма опасная. Очевидно, погиб, как пишут журналисты, на боевом посту. Мы постараемся выяснить все подробности этого происшествия, прокуратурой заведено уголовное дело. Вместе с ним погибла и объект его охраны – Тамара Афанасьевна Преснякова. Вы слышали такое имя?